Икс. Место последнее. Йон Айвиде Линдквист

Нацепил вымученную саркастическую улыбку, чтобы войти в образ Томми Т., и позвонил.

      В 2004 году полиция перешла на использование новой системы радиосвязи, и, поскольку после этого прослушивать полицейскую волну стало невозможно, Томми решил отказаться от услуг временных информаторов и найти постоянный источник. Он искал того, кто снабжал бы его новостями с места событий, прежде чем их приукрасят и подадут на пресс-конференции в изящной упаковке.

      Томми прозондировал почву, и его выбор пал на Хенри Юханссона. Во-первых, он работал в тогдашней криминальной полиции, во-вторых, у него были дети от четырех разных женщин, и он содержал трех из них. Он был осведомлен, тщеславен и находился на мели, что хорошо отвечало целям Томми.

      Томми недолюбливал Хенри, но вместе с тем испытывал к нему сочувствие: в свои пятьдесят четыре года он красил седеющие волосы, сделал пересадку с затылка на челку, ходил в тренажерный зал, играл в сквош и занимался экстремальными видами спорта, чтобы приударять за женщинами на тридцать лет моложе себя.

      Но свою работу он выполнял. За прошедшие годы Хенри продал Томми столько ценной информации, что оставалось непонятным, как его еще не поперли из подразделения, которое теперь называлось «Национальный оперативный отдел», НОО.

      Пошли гудки, и Томми откашлялся, чтобы голос зазвучал так вальяжно и самоуверенно, как того требовал его образ. Уже через несколько секунд послышался голос Хенри, который показался Томми наигранно суровым. Так встретились две роли.

      – Томми, это ты?

      – А кто же еще, с моего-то номера?

      – Говорят, ты умер.

      – Кто говорит?

      – Люди.

      Томми посмотрел на Хагге и покачал головой. Надо бы при случае выяснить, откуда пошли слухи о его смерти, – уж очень неприятно постоянно доказывать всем, что ты еще жив.

      – Это я, и я не умер. Нужно кое-что проверить. С наличностью сейчас хреново, но могу предложить взамен важную инфу.

      Сохранить работу Хенри отчасти помогли лакомые кусочки, которые ему иногда подбрасывал Томми. Их можно было предъявить начальству в качестве результата тяжелого полицейского труда.

      – Насколько важную?

      – Предположим, один из главных хулиганов Стокгольма лежит мертвый в собственном доме, и его еще никто не обнаружил.

      – Слушаю.

      Было неприятно говорить о Хансе-Оке таким образом, но именно так выражался Томми Т., а с людьми вроде Хенри лучше не выходить из образа.

      – Сначала я, – сказал Томми. – Это пустяк. Мне только надо знать, не появлялся ли в последнее время на рынке дешевый и качественный кокс.

      – Пустяк? То есть ты спрашиваешь, могу ли я подтвердить, что Стокгольмское подразделение по борьбе с наркотиками полностью облажалось, поскольку пригороды переполнены дешевым кокаином запредельно высокого качества?

      – Известно, откуда он взялся?

      – Ты что-то говорил о мертвом хулигане.

      Томми вкратце рассказал о том, что произошло с Хансом-Оке, и