Икс. Место последнее. Йон Айвиде Линдквист

«Концерта 27 мг».

      – Начнем с этого, а дальше будет видно, – сказал психолог.

      – Что будет видно?

      – Как ты отреагируешь на лекарство, какая подойдет дозировка.

      Линус потряс банку.

      – Оно сильное?

      – Одно из самых слабых, но начнем с него.

      Еще одно поражение. Если без таблеток не обойтись, Линус хотел, чтобы они были самыми сильными, самыми забористыми, чтобы сразу было ясно – у него совсем крышу снесло, а ему подсовывают вариант для трусов, соглашаться на который в его планы не входит.

      В Сарай Линус вернулся очень подавленным. Сел на скамейку и достал пластиковую банку. Есть два варианта: или выбросить это дерьмо к чертовой матери, или проглотить все разом. Скорее всего, подросткам не дают таких таблеток, с помощью которых можно покончить с собой, но уверен он не был. И так ли ему хочется умереть? Может, да, а может, и нет. А что, если сыграть с таблетками в русскую рулетку, чтобы самому не пришлось принимать решение?

      За спиной послышались шаги, и Линус поспешил убрать банку в карман куртки.

      – Что это у тебя?

      Линус одновременно и вздохнул с облегчением, и напрягся. Голос принадлежал Алексу, восемнадцатилетнему парню из соседнего подъезда. Он уже пару раз побывал в исправительном центре и был замешан почти во всем, что творилось на районе. Рассказывали, что он чуть не забил до смерти какого-то юношу. Облегчение Линус почувствовал оттого, что подошел не кто-то из взрослых, а напряжение – потому, что это был именно Алекс.

      – Ничего особенного, – ответил Линус и засунул руки в карманы куртки, когда Алекс попал в его поле зрения. Свободно сидящее худи и ботинки «Адидас» не могли скрыть упругие мускулы – результат многих часов, проведенных в тренажерном зале. Татуировка на шее, бритая голова и шрам, тянущийся от глаза до щеки. Он просто идеален. Если бы Линус не был с ним знаком, то от страха наложил бы в штаны, но сейчас ощущал лишь волнение.

      – Дай заценить, – сказал Алекс и протянул руку, на которой под кожей виднелись вены.

      Если Алекс говорил «Дай заценить», ему давали заценить. Алекс прочел надпись на этикетке.

      – У тебя СДВГ, что ли?

      – Да.

      – И?

      Линус пожал плечами и вдруг почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Реветь перед Алексом – исключено, поэтому он уставился в землю и начал что-то рисовать носком ботинка. Алекс грохнулся на скамейку рядом с ним.

      – Слышь, Линус. Возьми себя в руки.

      Линус покосился на Алекса и сказал:

      – Не хочу быть больным.

      Алекс вздохнул и огляделся вокруг:

      – Это не болезнь, тупица. Это диагноз. Просто слова.

      Он так резко толкнул Линуса в плечо, что тот чуть не упал на бок, и показал на себя указательными пальцами обеих рук.

      – Вот я, например. У меня, блин, есть все психодиагнозы, которые только существуют, кроме Альцгеймера. По-твоему, я похож на гребаного лузера?

      Линус посмотрел на увесистую золотую цепь