Слепой. Танковая атака. Андрей Воронин

женщине или, упаси бог, мужчине – о, нет! Просто с некоторых пор Лялькин присоединился к семимиллионной армии зарегистрированных пользователей компьютерной игры «Танки» – попробовал из любопытства и уже не смог остановиться. Игроманом он себя, конечно, не считал, да, пожалуй, им и не был, однако денег на свою «пантеру» за год потратил больше, чем на Аннушку за все время знакомства. О какой именно сумме идет речь, он и сам не знал, потому что сесть и подсчитать реальные расходы на апргрейд виртуального танка просто-напросто боялся. Ясно было, однако, что потрачено немало: с весны предложения продать «пантеру» поступали регулярно, и в последнем речь шла аж о двух с половиной тысячах долларов. Такой суммы учитель Лялькин не держал в руках никогда, и порой его брало отчаяние при мысли, что он, взрослый человек, ухитрился незаметно для себя ухлопать такие деньжищи на усовершенствование существующей только на компьютерном мониторе машины. Тем не менее, о продаже танка он даже не помышлял; это было его детище – лучший, по мнению многих экспертов, танк Второй мировой войны, стараниями провинциального учителя русского языка доведенный почти до совершенства и стяжавший на полях виртуальных сражений славу, о которой его владелец мог только мечтать.

      На днях по телевизору в выпуске криминальных новостей передали пришедшее из союзной Белоруссии сообщение о первом в истории угоне виртуального танка. Какие-то поднаторевшие в искусстве барабанить по клавишам ухари взломали пароль, украли чужую машину и успели, прямо как угнанную из чьего-то двора легковушку, распродать ее по запчастям раньше, чем их накрыли. Судя по тону ведущего, на телевидении этот случай рассматривали как курьезный, но Александру Ивановичу он таковым вовсе не казался. Его мнение наверняка разделяли семь миллионов игроков в «Танки»; Аннушка, увы, в их число не входила, и законное беспокойство Лялькина о судьбе его непобедимой «пантеры» не вызывало у нее ничего, кроме раздражения.

      Сегодня дело у них дошло до настоящей ссоры. Заметив, что Александр Иванович нынче рассеян сверх обычной меры и при этом явно не может усидеть на месте, Аннушка язвительно осведомилась, о чем это он все время так напряженно думает – уж не о своей ли любимой игрушке? Лялькин ответил утвердительно; острая на язык вдовушка, не стесняясь в выражениях, высказалась в том смысле, что взрослому дядечке не пристало возиться в песочнице, пусть себе и виртуальной, и переживать из-за такой не стоящей выеденного яйца чепухи, как танк – мало того, что игрушечный, так еще и никогда не существовавший в действительности, нематериальный и потому ни черта не стоящий. Язвить она умела виртуозно, и задетый за живое поэт Ярослав Морев, не успев поймать себя за язык, с горделивым и пренебрежительным видом развеял ее заблуждение, сообщив, что за эту не стоящую выеденного яйца чепуху ему буквально на днях предлагали две с половиной тысячи зеленых американских рублей.

      Разумеется, об этом лучше было промолчать. Практичная