Слепой. Танковая атака. Андрей Воронин

дыру, у команды и пассажиров «Стеллы ди Маре» осталось еще довольно времени, чтобы спокойно, без паники и давки, спустить вельбот на воду и покинуть тонущий сухогруз. До находящегося в пределах прямой видимости берега они могли дойти и на веслах, а вот гоняться в темноте за одиноким пловцом, который поднес им такой подарочек, без мотора было бы затруднительно. Возможно, обозленный срывом крупной сделки Пагава и предпринял такую попытку, но Глеб в этом сомневался: Ираклий Шалвович был человек разумный, здравомыслящий и, как всякий профессиональный игрок, умел не только обеими руками сгребать со стола фишки, но и проигрывать.

      Стармеха дядю Петю по телевизору не показали. Возможно, он просто не попал в кадр, но Глеб подозревал, что причина в ином: взрыв произошел в машинном отделении как раз во время дяди Петиной вахты, и шансов уцелеть у него было немного. Это было довольно грустно, но Глеб не хотел себя обманывать: стармех подписал себе смертный приговор уже давно – в тот самый день и час, когда дал согласие на сотрудничество с «компетентными органами». После преднамеренной поломки судовой машины и последовавших за нею событий с участием моториста Молчанова, который был взят на борт не без протекции дяди Пети, Пагава все равно бы его пристрелил, предварительно выпытав все, что он знал. Взрывчатку, которая его прикончила, на борт пронес он же – кто-то передал ему тяжелую сумку, и он протащил ее на корабль и спрятал, где ему велели, даже не удосужившись заглянуть внутрь. Круг совершенных под влиянием обыкновенной трусости и глупости необратимых поступков, таким образом, замкнулся; каждый сам виноват в своей смерти, гласит восточная мудрость, и в отношении дяди Пети это было верно на все сто процентов.