Philophobia. Maria Kalinova

я не первый раз с тобой соглашаюсь, так что не такая уж это и аномалия.

      Мы немного помолчали, и внезапно я сказал:

      – А я вообще не чувствую никаких эмоций.

      Я потом долго вспоминал этот день и не понимал, почему тогда решился раскрыться перед ней. Ведь до этого я никому об этом не говорил.

      Джесс тут же нахмурилась, задумалась и спросила:

      – Совсем никаких?

      – Вообще, – кратко ответил я.

      – Но как же? Ты же каждый день ходишь и улыбаешься, смеёшься? – удивлённо спросила она.

      – Я давно притворяюсь, я к этому привык, моя жизнь давно стала серой.

      – А как же мама, папа? Ты их разве не любишь?

      – Это другое.

      – А ты пробовал с этим что-то делать?

      Джесс была явно обеспокоена, её глаза смотрели на меня не со страхом и отвращением, а с сочувствуем и пониманием.

      – Да, но ничего не помогает.

      – Пробовал бить грушу?

      – Да, а ты как думаешь, откуда у меня разбитые костяшки? – ухмыльнувшись, мрачно спросил я.

      – Может подраться? – предложила она.

      – Не так уж и просто найти себе соперника, – уклончиво ответил я.

      – Может…

      Я её перебил.

      – Всё, что ты хочешь мне предложить, я уже пробовал. Не знаю, мне нужно что-то, чтобы взбодриться. Может и правда нужно, чтобы мне кто-нибудь врезал? Хочешь?

      Я решил предложить ей в шутку, но она задумалась, а потом сказала:

      – Я могу это сделать, если ты этого хочешь.

      Мне стало интересно: сможет ли Джессика сделать мне больно, поэтому я решил согласиться. После этого в класс вошла учительница, начался урок. Всё время до перемены Джесс нервничала, ёрзала на стуле, волновалась. Как только прозвенел звонок, мы по предварительной договорённости вышли первыми из класса и пошли в наименее проходимый коридор. Я встал около окошка, Джессика напротив меня. Она посмотрела мне в глаза и спросила: