Фея Сиреневый Глаз. Наталья Петровна Гаврикова

музыкальная композиция, а клавишный ряд стал чертой, за которой начинался волшебный мир фей.

      Ганя играл настолько самозабвенно, что бабочка в саду сама не заметила, как отделилась от тюльпана и впорхнула в широко раскрытые окна, розовые от музыкальных волн. Она увидела маленький столик и присела на вершину хрупкой вазы. Бабочка напоминала экзотический цветок. От лёгкого движения её крыльев по стенам заскользили золотистые полоски света – и Ганя обернулся. Он протянул правую руку к волшебнице-бабочке, и она, мягко взмахивая узорчатыми крыльями, села на указательный палец мальчика. Ганя встал и направил руку с бабочкой ближе к свету. Он увидел в рисунке узора не только сиреневые глаза, но и преображённый мир: крошечную радугу, свернувшуюся кольцом, цветочек-звёздочку, и даже божью коровку в облаке. Вдруг крылья мигнули – и бабочка с сиреневыми глазами упорхнула в глубину сада. Она опять присела на любимый тюльпан и слилась с ним в одно целое. Фея и тюльпан превратились в лёгкую, неподвластную созерцательному анализу, танцовщицу.

      Ночью Ганя долго не мог уснуть и подошёл к окну, чтобы посмотреть, спит или не спит волшебница. Нет, она не спала: мелодичным рисунком плавного танца очерчивала свою лунную фантазию, и спящие цветы кивали головами во сне. До самого утра мальчик восхищённо наблюдал танец феи-цветка. Таким образом, жизнь композитора стала сказочной: утром и вечером он созерцал самое удивительное создание природы – Фею Сиреневый Глаз. Но не только добрые глаза мальчика следили за восхитительной феей. Так же за ней наблюдали из маленького чердачного оконца тёмные, отпугивающие глаза злой старухи Тоски. Убежищем Тоски был чердак, на который трудно и боязно подниматься по скрипучей, жалобно стенающей лестнице. На маленьком сломанном столике лежала толстенная-претолстенная книга Тоски, в которую она записывала несбывшиеся надежды людей, живущих в доме Гани, и их предков. Тоске очень докучало прелестное видение утончённой танцовщицы-феи, наполняющей благоуханием сад, и она начинала забывать саму себя, когда вслушивалась в сотканную из нежного чувства музыку Гани, ведь эта музыкальная фантазия утверждала возможность любви и счастья.

      Очень хотелось Тоске разрушить очарование, мешающее ей спокойно жить. Однажды наступила очень светлая лунная ночь. Ганя стоял у распахнутого окна и любовался феей-танцовщицей. Вдруг он увидел, как громоздкая неуклюжая тень приблизилась к милому сердцу цветку, и чёрная, словно вымазанная сажей, рука, так сильно и больно выдернула цветок из сиреневого облачка, что посыпались искры. Тоска спрятала цветок в свои многочисленные чёрные одежды и скрылась в кустах. Ганя побледнел от ужаса и неожиданности. Медленно поплыли перед его глазами разноцветные огоньки – и он потерял сознание. Очнувшись утром, мальчик вскочил, подбежал к окну, но, увы, желанного сердцу тюльпана уже не было на месте. Гане хотелось кинуться в сад и непременно найти исчезнувшее сокровище. Но ему пришлось сесть к роялю,