Потерянные звёзды. Эль Грин

ещё хочет верить, что мама где-то там, среди них.

      – Слышал, что людей стало уходить куда больше чем раньше, а ещё, что теперь зов слышат не только взрослые, но и дети. Мне кажется, что все становится хуже.

      – Что если Чартох добрался и до нас? – шёпотом спрашивает Ксана, в её глазах застыл ужас.

      Я молчу. Не хочу лгать ей, говоря что могущественный король-захватчик обойдёт стороной наше королевство, но и не подтверждаю, стараясь не нагонять на неё ещё больше страху.

      – Папа рассказал мне кое-что, но я обещала, что буду молчать. Так что тебе нельзя говорить об этом никому, хорошо? – Ксана смотрит на меня, приподняв светло рыжие брови.

      Я серьёзно киваю. На самом деле кроме Ксаны мне больше не с кем об этом поговорить.

      – Недавно ночью за ним послала одна женщина. Её муж услышал зов, и она подумала, что лекарь сможет помочь. Так вот, вначале он говорил моему отцу, что точно никуда не уйдёт, что любит своих жену и детей, но спустя всего какие-то минуты стал уходить, отталкивая всех со своего пути, словно бы перестал быть собой. А когда его пытались удержать он стал размахивать руками, ударил папу по лицу и даже сказал жене, что больше не любит её. Как же так, Тимс, что их так сильно меняет?

      Ксана, широко распахнув глаза, отрешённо смотрела то ли на звёздное небо, уже ставшее чернильно синим, то ли вглубь себя.

      В молчании мы провели ещё час, размышляя каждый о своём.

      – Слышишь? – внезапно прерывая тишину, прошептала Ксана, приподнимаясь на локтях.

      – Что? – так же тихо отозвался я, навостряя слух. Неужели её отец проснулся и обнаружил, что Ксаны нет дома? Тогда им лучше бы поскорее спуститься, иначе обоим несдобровать.

      – Это.. – Ксана перевела мечтательный взгляд на ночное небо, счастливо улыбаясь – звёзды поют…

      Я резко сел и тут же немного съехал вниз по крыше, но вовремя вцепился руками в прибитую кривыми гвоздями стремянку. Меня словно кипятком обдало. Этого не может быть, не должно быть, Ксана не могла услышать зов, только не она.

      – Ксана, – осторожно позвал я подругу – я ничего не слышу.

      Не выдержав её отрешённого молчания и неестественной, неживой улыбки, я взял Ксану за руку и встряхнул.

      Через мгновение она повернулась, и к счастью, я увидел в её глазах проблески понимания.

      – Я слышу зов, Тимс. – едва слышно сказала Ксана, вцепившись тонкими пальчиками в мою руку. По её щекам покатились слезы, кажущиеся хрустальными в серебристом свете луны.

      Я крепко обнял подругу, боясь отпускать. А вдруг она исчезнет, едва я разомкну руки?

      Она тряслась и всхлипывала, шепча о том, как ей страшно, а затем внезапно остановилась и начала отстраняться. И когда у неё ничего не вышло, прижала ладонь к моему плечу и оттолкнула от себя.

      – Мама зовёт меня, Тимми, разве ты не слышишь? – яростно зашептала Ксана, её лицо было мертвенно бледным.

      – Это не твоя мама, Ксана! Это всё чары, ты же знаешь! – Мне хотелось кричать, но я лишь умоляюще шептал, цепляясь за руки подруги.

      – Ты