Духовные. Начало Пути. Герман Филатов

не успела, как за тобой и за водителем автомобиля приехали две машины скорой помощи. Вот что произошло!– распаляя с каждым словом себя все сильнее, в конце перешла на крик девушка.

      Игорь никогда ее такой не видел.

      –Успокойся, все нормально,– заметив удивленные взгляды озирающихся с интересом на их перепалку учеников, сказал он.

      –Почему ты не отвечал на звонки?!

      –Меня забрали из больницы родители. Приехав домой, я отключил телефон, выпил таблетку и уснул. Вчера ездил к доктору, у меня небольшое сотрясение мозга,– сочинял на ходу Игорь.

      Хоть эти объяснения и были подготовлены заранее, но все равно звучали несуразно. Любой человек бы усомнился в их правдоподобности, но Карина, видимо, так разнервничалась, что даже не стала вдумываться, и приняла данную другом версию как есть. Злость в ее глазах погасла, сменяясь чем-то другим, и Карина бросилась другу на шею.

      –Я так за тебя испугалась.

      5

      До конца учебного дня Карина ни на шаг не отходила от друга. На каждом перерыве между занятиями девушка по пять раз спрашивала его, как он себя чувствует, и поначалу такое внимание с ее стороны очень льстило Игорю, но через некоторое время начало немного раздражать.

      В субботу по расписанию последним уроком у его класса была геометрия. До конца занятия оставалось десять минут, и парень, сидя на второй парте среднего ряда в компании с весельчаком по имени Эльдар, которого большинство друзей любили, но считали немного глуповатым, без особого интереса смотрел на доску. Держа в руках деревянную линейку, по кабинету выхаживал их учитель, самый скучный и нудный из всех, которых когда-либо встречал Игорь. Мужчина был довольно высокого роста, под его крупным носом, словно щетка, росли длинные, немного скрывающие под собой узкую верхнюю губу усы. От волос на голове у него остались лишь короткие поседевшие участки, словно у побритого ежа. Одет он был в серый мешковатый свитер с синими ромбами, из-под которого выглядывала разбавлено-желтая ткань мятой рубашки, и поношенные черные брюки, тоже слегка мятые.

      Изредка подходя к доске, при этом громко шаркая подошвой облезлых туфлей по линолеуму, и начерчивая на ней линии и фигуры, учитель, бубня бесцветным однотонным голосом себе под нос так, что половины сказанного дети даже не слышали, объяснял им признаки подобных треугольников.

      Через пару минут он закончил (некоторые ученики даже не постарались скрыть радости на своих лицах), положил линейку и мел на специальную подставку, крепящуюся к доске, отряхнул руки и рукава своей дешевой рубашки.

      –Всем все понятно?– немного повысив голос, что случалось крайне редко, спросил он у класса.

      Все синхронно закивали, даже те, кто весь урок слушали музыку или общались друг с другом и почти не обращали внимания на его объяснения. Тут прозвенел звонок. Как по команде дирижера, взмахнувшего палочкой перед оркестром, поднялся гомон, заглушивший прощающегося с ними мужчины, и ребята, побросав синие, чуть светлее ромбов на свитере учителя учебники