Красное, белое и серо-буро-малиновое. Сергей Геннадьевич Светуньков

хлеба, чирикая наперебой:

      – Что угодно, барин?

      – Во-первых, я вам не барин, а товарищ председатель. А во-вторых, вот вам каждому по одной сладкой и вкусной конфекте. Вы получите ещё по две, если разнесёте по всему городу вот это воззвание.

      Конфекты оказались вкусными, а потому мальчуганы быстро разнесли во все концы Глупова воззвание, которое расклеили на столбах и заборах, понасовали в двери мастерских и кафешек. Некоторые пацаны занесли воззвание в редакции местных газет, где они тут же были напечатаны с редакционными комментариями о том, что, мол, давно пора.

      Обыватели воззвание прочитали как на заборах, так и в газетах. Слабо представляя себе, что от них требуется, жители приступили к выборам. Повсеместно раздались рыдания и пролились обильные слёзы. Жёны не хотели отпускать в делегаты мужей-кормильцев и на сходах жителей в качестве аргумента в защиту неприкосновенности своих мужей приводили выводок сопливых и плачущих детишек. Детишки, почувствовав на себе внимание со стороны взрослых, отчаянно рыдали и прижимались к матерям, вытирая носы о подол материнской юбки.

      После долгих споров и сомнений жители Глупова выбрали, наконец, делегатов – самых непутёвых, неженатых бездельников, про которых говорится: ни кола, ни двора. Их отправлять в неизвестность было не так страшно. Для того чтобы выбранные делегаты согласились отправиться в Совет, женщины им в дорогу тут же собрали узелки с едой – пирожками и отварной телятиной, – а мужики, стесняясь женщин, незаметно засовывали за пазуху или в карманы штанов выбранным делегатам бутыли с мутной жидкостью, в которой профессиональный взгляд тут же распознал бы первач – неочищенный самогон.

      Среди делегатов, выбранных таким образом, был и Игорёшка Матрёшкин, который год назад бежал в город из деревни от своих родителей-пьяниц. В городе он сначала побирался христа ради, а затем пристал к кооперативу лыковязов, где выполнял самую простую работу. Жил он на складе кооператива, прикрывая свои лохмотья в холодные дни лыком. Днём, обвязавшись лыковыми полосками, работал в кооперативе и был в своём одеянии похож на средневекового рыцаря, а ночью, не снимая одежды, – на призрак. Поскольку пару раз он своим видом отпугивал воришек, Игорёшке стали приплачивать за охрану помещений кооператива. У него появились деньжата, на которые он справил себе приличную одежонку и мог появляться в Глупове, не пугая малых детей. В городе он завёл кое-какие знакомства с такими же бедолагами, как и он сам. А потом и с воровскими кругами завёл знакомства.

      К семи часам вечера делегаты стали подтягиваться к Большому залу Думы. Возле дверей в зал стояли столы, за которыми сидели секретари-машинистки и записывали в особые амбарные книги по мандатам делегатов их фамилии, имена и отчества. К семи часам зал был заполнен делегатами, которые, косясь по сторонам и разглядывая его расписные потолки, испуганно сбились в кучку возле стен зала между колоннами – подальше от трибуны. Шёпотом они судили и рядили о своём будущем как делегатов. Большинство сошлось во мнении,