Изобретение новостей. Как мир узнал о самом себе. Эндрю Петтигри

ди Каросио дельи Альберти и партнеры тратили около 30 флоринов в год на курьерские отправки. Фирма Датини в Авиньоне тратила от 20 до 40 флоринов в год, а его офис во Флоренции – на удивление скромные 13 флоринов. Это было примерно столько же, сколько выплачивалось младшему сотруднику в год[89]. В процентном отношении к годовым расходам это, вероятно, было значительно меньше, чем тратили на страхование груза для морского путешествия. Но информация была жизненно необходима для принятия деловых решений. Трудность заключалась только в том, чтобы понять, каким новостям верить, а каким нет.

      Затерялся в пути

      Развитие международной торговой сети открыло новый доступ к получению новостей в XIV и XV веках. На ее развитие значительно повлияло появление итальянского купеческого синдиката, торгующего во всех частях Европы. Такие компании как Барди и Перуцци, предлагающие широкий спектр товаров и предметов роскоши, открыли свои филиалы по всему региону – в Брюгге и Лондоне, Испании и Леванте. Эта отраслевая система создала идеальные условия для коммуникационных сетей. Поддержание связи с региональными служащими было необходимо, чтобы контролировать и не позволять подчиненным принимать решения, не отвечающие интересам компании. Региональные управляющие в свою очередь предоставляли информацию о безопасных маршрутах, движениях на биржах и будущих торговых возможностях.

      Присутствие на таком большом количестве рынков было небезопасно. В 1340-х годах Перуцци и Барди пережили грандиозное банкротство, когда английская корона не смогла погасить долги и поставила итальянцев в уязвимое положение перед их кредиторами. А на поддержку амбициозных планов Эдуарда III во Франции итальянцев соблазнила перспектива доминирующей роли в торговле шерстью на территории Англии. Флорентийцы были последними итальянцами, которые осознали, что кредитование английской короны сопряжено с высоким риском. Тем не менее, когда каждая компания терпела неудачу, на ее место всегда приходила другая. В 1395 году Маннини авансировали крупные суммы, чтобы покрыть расходы на брак Ричарда II с дочерью французского короля Карла VI Изабеллой Валуа. Когда же четырьмя годами позже Ричарду II пришлось отречься от престола, Маннини разделили падение вместе с ним. «Из-за событий в Англии, – рассказывает недоброжелательный соперник, – Маннини пришлось закрыть свой бизнес. Если бы в Англии не было революции, они могли бы стать великими, тем не менее ни один человек еще не вступал в союз с великими лордами, не теряя при этом своих перьев»[90]. И все же всегда были те, кто готов был рискнуть. Почти сразу после того, как итальянцы получили известие об отречении Ричарда и его смерти в следующем году, они начали размышлять о том, вступит ли узурпатор Генрих Ланкастерский в брак со вдовой Ричарда или найдет другую жену: «На ком бы он ни женился, в Англии будет будет большой пир, и цены на шелк и драгоценности вырастут. Поэтому я советую всем, у кого есть драгоценности, присылать их сюда»[91]. И здесь кроется парадокс. Конкуренция естественна и неизбежна

89

Richard Goldthwaite, The Economy of Renaissance Florence, (Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press), p. 94.

90

Origo, Datini, pp. 85-6.

91

Там же, с. 86.