Разбегающиеся миры, или Вселенская толкотня локтями. Олег Владимирович Фурашов

ведь она и секреты за жеребячий аргумент Коданского продаст. Кинет меня…Не знаю, что и делать. Вот, снова нервный тик пробрал, – и он в подтверждение гнилозубо оскалился.

      – Почему вы решили, что она выдаст тайны? – вступил доктор в диалог.

      – Почему, почему…, – скривился промышленник. – Да потому, что я в своём кабинете случайно муху заметил…

      – Муху?!

      – Муху. Ма-а-аленькую такую мушку. Никогда мух не было, а тут появилась…

      – И что?

      – Так ведь сроду не бывало…Смекаешь?

      – И-извините, н-нет.

      – Сроду мух в офисе не бывало, а тут появилась…Ну, я сделал втык секретарше. Она хотела муху хлопнуть газеткой, но хорошо, что Лизку за руку Кир ухватил. Он-то сразу прочухал, что муха – шпион. Кир полез за ней к вентиляционной решётке, а та дала задний ход – и в дырку! Ты, Артур, когда-нибудь видал, чтобы букашка задницей вперёд ползала?

      – З-задницей вперёд?…Хым…

      – То-то же! Кроме моей цыпы такую подставу никто не мог удеять…

      – Так-так-так…А вы её по-прежнему любите? – осторожно сменил тематику Артур Артурович, оценив глубину психических изменений в сознании пациента.

      – Люблю, козу драную, – признался именитый гость.

      – В вашей ситуации расставание с ней…даже на время, конечно же, исключено? – скорее утвердительно, нежели вопросительно

      сказал доктор.

      – Абсолютно! – замахал руками промышленник. – Если её,

      паразитку, отпускать на все четыре стороны, то только в расчленённом виде.

      – Ясненько. Свободу передвижения вы ей, само собой, ограничили?

      – Ещё бы. Пока я не определюсь, как с ней быть, она Коню Дамскому и полсиськи не выкажет.

      – Разумно. В темницу вы её, естественно, сажать не станете?

      – Ни-ни. В прошлый раз я убедился, Артур Артурович, в твоей правоте, что окружённый должен иметь наихудший для себя, но выход. Я её как-то запер на даче, так она мне рожу изгваздала, двух охранников изувечила и сама чуть не вздёрнулась…Шут с ней, нехай учится, рассекает по автострадам, делает шопинг по Москве, но под контролем.

      – Отличненько. Не сомневаюсь, что и фейсконтроль налажен.

      – А как же. Хоть и гадско, а для полного спокойствия я шлюшке этой электронный маячок вшил. Теперь ей и в катакомбах Одессы от меня не скрыться.

      – Лихо, Лев Максимович.

      – Лихо-то лихо, так ведь жаба душу всё одно гложет. Бабскую слабость на передок, как и дерьмо от слона, никаким сомбреро не накроешь.

      – А вот тут, Лев Максимович, вот что я вам скажу. Не мучьте себя домыслами: было-не было. Простили – баста! Главное, осознание того, что вы чисты перед ней. Поверьте, для совести это очень даже хорошо, что перед вами, быть может, не чист тот, кому вы одно добро дарили. У меня у самого, Лев Максимович, нутро подпачкано, однако есть уголок стерильности, что я блюду до последнего. Есть человек, перед кем я свят. И эта святость меня оправдывает в других…кхе-кхе…затеях.