Музыка любви. Владимир Ильич Титомиров

была их песня! Были потом и другие, но эта была первой! В какой-то из дней, когда они оказались среди прибрежных деревьев, вдали от посторонних глаз, она сплясала для него лезгинку.

      Это было незабываемо! Наверно это был самый лучший танец в их жизни. С тех пор всегда лезгинка, где бы ни звучала её мелодия, напоминала им ту лезгинку. Это был их танец!

      Вечерами они бродили по городу. С Потёмкинской лестницы, рядом с которой играл оркестр, всё выглядело, как на театральной сцене. С Приморского бульвара они наслаждались видом моря, порта. Сливались они с толпой многолюдной Дерибасовки, центральной улицы Одессы. Любовались они и знаменитым, прекрасным, оперным театром. И смеялись они над всем, что хоть сколько-нибудь могло послужить тому причиной. Смешили их забавные украинские слова, вроде – "спляча красуня" (спящая красавица) – на афише театра, или "Дэнь развагх" (день развлечений) – название Чаплинского фильма – короткометражки. Другой фильм был – "Дэнь получки". Фильмы эти они посмотрели, но на что-нибудь большее, серьёзное и долгое, идти не хотелось. Переживать что-то, кроме наступившей так недавно, слишком свежей, радости общения, было, ну, просто невозможно!

      Вначале они говорили без умолку, перебивая друг друга. Каждому хотелось побольше рассказать о себе. Это было их как-будто естественной потребностью: будто было непонятно, как они могли столько времени до этого жить, совсем ничего не зная каждый о другом. А если на какую-то минуту замолкали, то ощущение близости и совпадения мыслей, даже при этом молчании, не пропадало.

      Так постепенно, кирпичик за кирпичиком, начало создаваться неповторимое здание их любви, их счастья – фундамент их отношений. Фундамент этот потом, годы спустя, был основой того целого, которое при всех размолвках и ссорах (Как без них прожить жизнь в непростых условиях?!), удерживало их от разрыва, не позволяло переходить какую-то незримую грань, делало корабль их совместного счастья непотопляемым.

      Позвольте здесь, в самом начале моего рассказа об их отношениях, высказать своё мнение, что оба они были уникально непохожи и одновременно уникально схожи. И вся эта история представляется автору одновременно и неповторимой и в чём-то до боли знакомой. В силу этих свойств их притягивало друг к другу, как два противоположных полюса магнита.

      Ещё хочу сказать (не нашёл другого места, а в чём-то – повторяясь), что оба они (Уж это-то для молодёжи того времени было характерно!) прожили непростые детство и юность, хотя любящие родители обоих, с которыми они оба прожили всё это время, делали всё, чтобы им плохого досталось поменьше. Чтобы не снижать темпа, не будем вдаваться в, малоприятные к тому же, подробности их прошлого. Предоставим воображению читателя представить это так или иначе самому себе. И продолжим наш рассказ.[6]

      С первого же вечера, как только остались одни, они начали целоваться. И так, как с ней, ему ни с кем не было приятно. Они целовались без конца, нежно ласкали друг друга. Потом он не раз вспоминал сравнение одного из классиков

6

В первой редакции книги автор первую часть её посвятил (что тоже упоминалось) пересказу отцом Вадима его прошлого. Но потом было решено, что это омрачило бы мажорный тон "симфонии".