Один из нас. Андрей Лариков

на полу пыльные следы от кроссовок.

      – Не топтались на полу? – уточнил он у ППСников.

      – Нет, конечно. Зашли бочком и все.

      Туров осторожно поднялся, приставил ногу к одному из следов. Чуть больше, чем его.

      – Сорок третий, – Туров обернулся. – Поставь тут что-нибудь, чтоб не затоптали. Кто труп нашел?

      Молодой ППСник принес кирпич, но Туров забрал его и сам установил около следов от кроссовок.

      – Агафонов Иван Трофимович, – ППСник, чье имя Туров не помнил, сверился с блокнотом. – Рабочий, который первым пришел.

      – Размер обуви его посмотри.

      ППСник кивнул и отправился к толпе мужичков в робе. Туров шагнул к трупу, накрытому брезентом. С предосторожностями внутрь взобрался и Матвеев. Быстро осмотрел вещи на полу, стол, принюхался.

      – Пьянки не было.

      Под брезентом Туров увидел труп. Мужчина лет 45—50, плотный, крепкий. На шее и груди ножевые ранения. Голова повернута боком, светлые волосы на затылке слиплись и почернели. Туров пощупал шею трупа.

      – Холодный уже. Ночью или даже вечером.

      – Что они искали? – вопросил Матвеев.

      – А что они могли искать?

      – На стройке? Золото-бриллианты.

      – Голову проломили. Плюс ножевые.

      – Опа.

      Матвеев заметил что-то на полу. Склонился, достал ручку. Это была гильза. Он вдел ручку внутрь, поднял гильзу, осмотрел.

      – Травматик.

      Вернулся ППСник, заглянул внутрь.

      – У Агафонова ботинки старые, 39 размер.

      – Ясно. – Туров почти не надеялся, что нашедший труп и окажется мокрушником, хотя такая вероятность такая была в каждом новом случае. – Кто убитый?

      – Начальник участка, Павлов. – ППСник снова сверился с блокнотом. – Иннокентий Геннадьевич, 47 лет.

      ***

      – Ваш сосед, Огосян, знаете его?

      – Чесс слово, лучше бы не знала.

      – Жить мешает?

      – Не то слово, – обрадовалась бабушка, которой слова Сечина буквально легли в струю. – От него весь подъезд стонет! Алкоголик недобитый, чесс слово.

      Сечин обернулся на двух оперов из местного ОВД, которые топтались около машины, и присел с бабушкой на скамейку.

      – Пьет, хулиганит, шумит?

      – Если бы просто шумел… Он конченный, просто конченный алкаш, чесс слово вам говорю! Один раз соседи ремонт делали, ванную вынесли в подъезд… Ну, выкинуть чтобы.

      – Ага, – подбадривал ее Сечин.

      – Так эта… собака – не знаю как его еще называть! – спал там. Представляете? Люди утром на работу выходят, а он там спит. В луже чего-то… Боюсь даже подумать, чего, чесс слово.

      Впечатлительная бабушка поежилась. Сечин хохотнул, но, чтобы не «отпускать» бабушку, тут же вместе с ней поохал и поахал. Бабушка закивала – да, мол, все именно так и есть («чесс слово!»). Пора было переходить к делу.

      – Скажите, а позавчера вечером видели его?

      – А что это у нас было?

      – Воскресенье.

      Бабушка