В глубине Великого Кристалла. Помоги мне в пути. Владислав Крапивин

же и суммы дерет наш любезный «Пилигрим». С каждым годом все больше… – Она оглянулась на Сашку.

      – А я-то что! – жалобно возмутился «несовершеннолетний проводник». – Нам всего по три рубля в день платят. Ну, иногда еще премия… Только редко.

      Я вспомнил о велосипеде, который «стрекочет, будто стрекоза крыльями». И понял, что язык не повернется сказать: «Не надо мне проводника»… Да и почему не надо? Может, все идет именно так, как задумано! («Кем задумано? Я никогда не думал о проводнике!») Может, не случайно свела нас судьба?..

      Но с другой стороны, малыш ведь. Если что случится…

      Генриетта Глебовна, видимо, поняла меня. Посоветовала:

      – Да не бойтесь. Подгорье – это же недалеко.

      – В Подгорье я уже был. С Костей…

      Сашка чуть обиженно сказал от двери:

      – Вы, наверно, только в предбаннике были, у речки. А там ведь еще столько всего… Но надо развертку знать.

      Я обернулся.

      – А сам-то ты не против? Идти со мной…

      – Не-а, не против. – Он заулыбался.

      – Со старым и скрипучим…

      – Ёшкин свет! Какой же вы скрипучий!

      – Ты что это так ругаешься! – строго пробасила Генриетта Глебовна. – Что за «Ёшкин свет» у тебя на языке!

      – А чего… – струсил Сашка. – Это и не ругательство даже. Это поговорка. Вроде как «нечистая сила»…

      – Ах, поговорка!..

      – Да, – приободрился он. – Это будто место такое поминается, где Баба Яга живет. Бабка Ёшка, значит. Даже песня такая есть в одном мультике! «Пой частушки, Бабка Ёшка, пой – не разговаривай»…

      Я достал ручку, подмахнул контракт.

      – Ладно, «Бабка Ёшка», иди расписывайся…

      Сашка откровенно обрадовался, засветился весь. Водя языком по губам, старательно начертал: «Ал-др Крюк».

      – Слушай-ка, Ал-др, это у тебя фамилия такая – Крюк? – заинтересовалась Генриетта Глебовна.

      – Ага… А что? – Сашка насторожился.

      – А маму как зовут?

      – Вера Николаевна. А что?

      – Да ничего, встречались, кажется… А папа – Виктор?

      Сашка отвел глаза, сказал неохотно:

      – Да. Только они развелись.

      – Ох, ну извини… Игорь Петрович! Вы в дорогу, наверно, с утра отправитесь? А проводничок пусть перебирается к нам прямо сейчас. А то знаю я эти пилигримовские общежития. Туристы всю ночь на гитарах бренчат, да еще небось и водку пьют… А я хоть покормлю по-человечески.

      Сашка опять обрадовался. Он уже не робел.

      – Я только бумагу в контору отнесу и сумку там заберу…

      – Игорь Петрович, а деньги вы дайте мне, я пойду на почту насчет журналов выяснять и уплачу заодно…

      Сашка вернулся в сумерках. Я уже начал тревожиться. Генриетта Глебовна грозно его спросила:

      – Это где же ты гулял, голубок?

      Сашка не испугался. Весело объяснил, что сперва ждал в конторе диспетчера, а потом забежал на пустырь, поиграть.

      – С теми ребятами, у костра, помните, Игорь Петрович?

      Генриетта