Машина времени. Герберт Уэллс

спине и плечам.

      Очевидно, они хотели убедиться, что я действительно существую. В этом не было ровно ничего внушающего тревогу. В самом деле, в этих хорошеньких маленьких людях было что-то внушающее доверие, какая-то грациозная мягкость, детская непринужденность. При том все они казались такими хрупкими, что, конечно, я одним движением мог бы разбросать их во все стороны, как маленькие кегли, если б захотел.

      Однако я все-таки сделал предостерегающее движение, как только увидел, что их маленькие розовые ручки ощупывают мою Машину. К счастью, я вовремя вспомнил опасность, о которой было совершенно позабыл, и, перегнувшись через стержни, отвинтил маленькие рычаги, приводящие Машину в движение, положил их в карман и повернулся к маленьким людям, придумывая, как бы войти с ними в сношение.

      Присматриваясь к их лицам, я заметил дальнейшие особенности их нежного типа красоты, напоминающей дрезденский фарфор. Их волосы, одинаково курчавые у всех, резко оканчивались у шеи и щек. Не было ни малейшего намека на какую-нибудь растительность на лице; уши их были необыкновенно миниатюрны. Рот у них был маленький, с ярко-красными, скорее тонкими губами, маленький остроконечный подбородок. Глаза были большие и кроткие, но – пожалуй, это может показаться тщеславием с моей стороны – я совсем не заметил в них признаков того интереса к себе, который был вправе ожидать.

      Так как они не делали ни малейшей попытки заговорить со мной, а только стояли вокруг меня, улыбаясь, и переговаривались между собой нежными воркующими голосами, то я сам заговорил с ними. Я указал на Машину времени и на себя. Затем, не зная, как лучше выразить понятие о времени, я указал на солнце. Тотчас же одно маленькое изящное хорошенькое существо, одетое в пурпурную и белую ткань, повторило мой жест и несказанно поразило меня, воспроизведя своими губами подобие звуку грома.

      Я смутился на мгновение, хотя смысл жеста был вполне ясен. Но мне внезапно пришел в голову вопрос: не были ли эти люди безумными? Вам трудно понять, как это поразило меня. Я всегда предполагал, что люди в 802 701 году должны оказаться далеко впереди нас в науке, искусстве – во всем. И вдруг один из них задает мне вопрос, указывающий, что его умственный уровень нисколько не выше умственного уровня нашего пятилетнего ребенка! Ведь он спросил меня, не свалился ли я с неба во время грозы!..

      Это соответствовало, впрочем, их внешнему виду, их хрупкому телосложению и нежным чертам лица. Прилив разочарования охватил меня. На мгновение я подумал, что напрасно выстроил свою Машину времени!..

      Кивнув головой, я указал на солнце и так искусно изобразил им гром, что они были поражены от изумления. Они отошли от меня на шаг и поклонились. Затем один из них, улыбаясь, подошел ко мне, держа в руках гирлянду из очень красивых цветов, но совершенно мне неизвестных, и надел мне ее на шею. Это было встречено ими мелодическими аплодисментами, и затем все стали бегать, рвать цветы и, смеясь, бросать в меня, пока совершенно не забросали ими.

      Вы, никогда не видавшие ничего