Сколько стоит твоя смерть. Ирина Градова

мной, но зачем? Почему примчался в отель с целью уговорить меня вернуться домой? Все это в высшей степени подозрительно, и я обязательно выясню, что к чему!

      Взяв мобильник, я набрала номер, который нашла в Интернете еще дома.

      – Андрэ слушает! – раздался бодрый голос в трубке.

      – Это Тамара, – сказала я. – Мы связывались вчера…

      – Да-да, Тамара! – радостно перебил гид: я так и видела, как он энергично кивает головой. – Чем могу служить?

      – Вы не могли бы отвезти меня кое-куда?

      – Нет проблем! Где вы остановились?

      – В «Таже».

      – Дайте мне пятнадцать минут.

      В ожидании гида я вышла в холл. В этот час он был совершенно пуст. Администратор кинул на меня беглый взгляд, наградив дежурной белозубой улыбкой, и вернулся к компьютеру. Опустившись в мягкое кресло, я расслабилась, через стекло наблюдая за тем, как у бассейна резвится группка молодежи. Пока я гадала, откуда эти ребята, в широко распахнутые двери влетел юркий молодой человек и, оглядевшись, направился ко мне. По мере его приближения я поняла, что ошиблась насчет возраста: парню никак не меньше пятидесяти, но его резкие, ловкие движения и гибкость тела на расстоянии способны обмануть кого угодно. Морщины вокруг черных и влажных, как маринованные маслины, глаз и губастого рта говорили об опыте не зря прожитых лет, а в курчавых волосах кое-где проглядывала седина. Широко улыбнувшись, мужчина окинул меня внимательным взглядом и произнес:

      – Здравствуйте. Я Андрэ. Куда едем?

      – В больницу…

      – Вы заболели?

      – Нет, мне просто нужно в клинику Святого Франциска Ассизского. По делу.

      – Я знаю, где это!

      Всю дорогу до больницы, в которой, по словам Ива, работал Иван, Андрэ болтал без умолку. От него я узнала, что Франциск Ассизский, хоть и не имел прямого отношения к острову Мадагаскар, являлся итальянским религиозным деятелем, отказавшимся от богатства и посвятившим себя проповеди евангельской бедности. В тринадцатом веке он основал братство миноритов, позднее преобразованное в монашеский орден францисканцев. Из путеводителя мне было известно, что лишь половина малагасийцев исповедуют традиционные религии. Среди них примерно поровну католиков и протестантов, десять процентов мусульман и некоторое количество православных. Остальные пятьдесят процентов верят в единого бога.

      – Нашего бога зовут Андриаманитра, – разглагольствовал Андрэ, пространно отвечая на вопрос, который я имела неосторожность задать. – Это означает что-то вроде… «Благоуханный господин». Но у него есть еще одно имя – Занахари, или Создатель. Даже глава государства присягает Андриаманитре, народу и предкам! Бог создал мир, но потом разочаровался и покинул нас, зато предки принимают активное участие в жизни людей, помогают своей семье или наказывают за несоблюдение обычаев и нарушение фади.

      – Фади? – переспросила я.

      – О да, фади, мадам, – закивал гид, глядя на меня в зеркало. – Это, как бы вам объяснить… то, чего