Пепел Чернобыля. Дневник ликвидатора. Роман в четырех частях. Виктор Акатов

не увозил. Никто и не знал, что произошло.

      – Работники комбината ведь знали.

      – Ну, некоторые, может быть, и увезли, но это было трудно сделать, жили-то за колючей проволокой, как в зоне. Собственно, это и была зона. Её ещё Берия организовал, когда ему поручили создать атомную промышленность. Он же один из создателей ГУЛАГА, вот и организовал такие места по типу лагерных зон. Их шарашками называли. А твой Байконур, что не зона? Тоже весь за колючей проволокой. Без специального разрешения не въедешь и не выедешь. И чтобы в анкете даже под микроскопом всё было чисто. А в Кыштыме жители окружающих населенных пунктов и знать ничего не могли, потому что работники комбината не имели права ничего говорить. Все ведь были засекречены, за разглашение – зона, но другая, зэковская.

      – Мне рассказывали, что здесь, после чернобыльской аварии ещё до поголовной эвакуации, работники АЭС срочно увозили свои семьи подальше от Припяти. Много таких было? Их сейчас дезертирами называют.

      – Нет, единицы. Но сделали правильно. Ждать эвакуации нельзя было.

      – Думаешь, убежав, они не пострадали?

      – Вряд ли. А вот дети все будут болеть.

      – А взрослые?

      – Если на блоке не были, может и пронесет.

      – А нас с тобой?..

      – Не пронесет…

      След горькой полыни

      Повисла пауза. Я задумался, а потом вспомнив про ненецкий чай, спросил Виктора Петровича:

      – А твой магический чай, что не поможет?

      – Не поможет. Здесь не простой выброс. Ядерная авария с открытием активной зоны. Просто чуть дольше протянем, если этот чай пить регулярно. И на том спасибо ненке. От Кыштыма всё-таки след небольшой был. А здесь во много раз больше.

      – Что ты имеешь ввиду под следом?

      – Так в атомной промышленности, в экологии и метеорологии называют радиационно зараженную территорию. После Кыштыма пораженную территорию назвали Восточно-Уральским радиоактивным следом. За полсуток радиоактивное облако прошло в северо-восточном направлении над Челябинской, Свердловской, Тюменской областями, образовав радиоактивный след площадью более примерно 20 тысяч квадратных километров.

      – А чернобыльский след сопоставим с Кыштымским?

      – Нет, по площади, пожалуй, раз в десять меньше.

      – А как здесь его назовут? Чернобыльским?

      – Не знаю. Вряд ли. Скорее Восточно-Европейским, по источнику и основному очагу.

      – А может всё-таки назовут Чернобыльским следом?

      – Чернобыльник – горькая полынь. Получается след горькой полыни.

      – Горше некуда.

      – Кстати, Петр Валентинович, знаешь, кто понял первым, что произошло на Чернобыльской АЭС?

      – Как кто? Работники станции.

      – Какой?

      – Как, какой? Чернобыльской, конечно.

      – Нет, это, к сожалению, не так. Первым догадался о раскрытии активной зоны Поздышев Эрик Николаевич.

      – Так