На пути к философии Современного Космизма. Владимир Бутков

эманации онтологического мышления у Парменида не разработана, но можно представить, что отведя (с трудом) внимание от Бытия (или, в сущности, от самого себя), мышление становится сразу иным, более земным и формообразующим. То есть, если бы мы смогли основательно продумать вещь до ее «самого конца», где она упирается в сущее своим основанием, то вещь бы попросту материализовалась из чистого замысла, а мы стали бы гордыми обладателями онтологического мышления. В дальнейшем окажется, что открытие человеком «бытия в себе» звучит более правильно, чем «причастность к нему», и не только в силу эвристичности (почти сакральности) процесса, но главным образом потому, что Бытию причастны все вещи, но лишь человек может это понять, тем самым впервые открывая Бытие в самом себе и являя его себе самому. Сущее, оставаясь так же причастным к Бытию, как говорил Парменид, «есть теперь – все сразу» и в этом смысле оно вневременно и вечно. Также нельзя сказать, что Бытие просто есть, так как оно более чем есть – оно – это все что подлинно есть. Впрочем, сущее может просто существовать без всеобщих обязательств. Оно всегда есть перед нами в своем есть-естве.

      Гераклит нашел пересечение Бытия и мышления в Логосе (Пифагор в числе). Однако Гераклитовский Логос не обладает универсальностью и единством Парменидовского Бытия: «путь вверх и путь вниз один и тот же». Сущее находится в постоянном движении и следует Логосу: «Огонь живет смертью земного (земли), воздух – смертью огня, вода – смертью воздуха, земля – смертью воды», говорил Гераклит. Однако Логос вряд ли может претендовать на полноценный статус Бытия, оборачиваясь скорее его судьбой или смыслом и являясь, таким образом, более космическим, чем онтологическим началом, так как будучи подвижным и не само-тождественным, он, как и сущее, нуждается в основании. Можно, конечно, представить Гераклитовское Бытие как некий предел «молчания» Логоса или как его чистую потенцию, а время – как его развертывание (самоконструкцию), но это уже будет слишком современная интерпретация Гераклита.

      У Пифагора все есть число. Оно есть и мысль, так как число может быть только мыслимо, и сущность Бытия, которое бытийствует через число. Вещи изменчивы, но отношения между ними, выраженные в числе, неизменны, вечно-истинны и божественно пропорциональны. Число-образование оказывается принципом существования. Из монады и диады гипостазировались числа. Тождественная, непрерывная Единица есть истинно сущее, начало всех вещей и формообразующая причина. Ее путь к декаде можно представить как время, которое у Пифагора «самое разумное – одно оно уже открыло, а другое еще откроет». Думаю, что в нашу эпоху лучшим свидетельством гениальности Пифагореизма является общая теория относительности. Гравитация как степень искривления пространства-времени оказывается чистой геометрией (Римановской) и по сути может описываться числом. Виртуально-цифровой мир, являющийся