Кузнецов среди роботов. Вадим Степанов

анное оружие и выглянул в окно. Он знал, что еще минута – и здесь будет целая армия механических чудищ. Выход мог быть только один – бегство, подальше от этого проклятого города, там, где горы, где не ловят приборы и датчики и где его не найдут.

      1

      Умный дом – слишком умный для утра рабочего дня – помогал хозяину встать с кровати. Не успел прозвенеть будильник, как шторы разъехались в разные стороны, обнажая окно во всю стену, сквозь которое немедленно прорвалось яркое красновато-желтое восходящее солнце, мгновенно заполнившее лучами всю комнату, безапелляционно заставляя проснуться.

      Утро Кузнецова нельзя было назвать радостным. Каждый день, просыпаясь, он начинал искать тапочки, которые неизменно прятались от него, причем прятались искусно, порознь, заставляя их владельца поднимать мягкие ковровые дорожки или, того хуже, опускаться на колени перед прикроватной тумбой. Вообще-то, искать их не стоило – теплый пол, крепкое здоровье и отсутствие времени требовали, чтобы война с тапочками прекратилась немедленно, но Кузнецов был непоколебим. И каждое утро с рвением, достойным восхищения, он одерживал эту победу, радостно вскидывая руки вверх, словно гладиатор на залитой кровью арене. Тапочки жали при носке и норовили слететь при каждом уверенном шаге. Но трофеями Кузнецов не разбрасывался и гордо доносил их до ванной комнаты, как победитель, как завоеватель, как самый отчаянный укротитель тапочек Вселенной. Мог ли он знать, что очень скоро плюшевый мир рассыплется, а его утренние пробуждения в счастливой наивности незнания будут вспоминаться, как райский сон. Но пока Кузнецов не думал о вечном, преодолевая каждый сантиметр жизни с интересом, азартом и даже немножечко с ощущением счастья.

      Санузел услужливо включил свет и поднял температуру, чтобы необходимые процедуры проходили с комфортом. После принятия душа бесконтактное полотенце – разумный потолочный фен – теплым порывом высушило кожу Кузнецова, не слишком забирая естественную влагу тела.

      Окончательно проснувшись, он спустился по лестнице двухэтажного дома на кухню, где красавица-жена – стройная блондинка спортивного телосложения с живыми и очень притягательными чертами лица – готовила ему завтрак.

      – Оладьи почти готовы, – сказала она. – Включи, пожалуйста, чайник.

      Кузнецов знал, что его любимой супруге Ангелине неудобно вглядываться в сенсор чайника, стоя возле плиты, и поэтому ее просьба была естественной и понятной. Он подошел к подставке электроприбора и, распахнув почти удивленно глаза, стал гипнотизировать светящийся белым индикатор. Чайник почти немедленно отреагировал на действие и зашуршал молекулами воды.

      – Спасибо, – поблагодарила Ангелина. – Можешь больше не буравить его взглядом.

      Кузнецов опомнился и отвел глаза от техники. С ним такое часто случалось по утрам – долгое и пронзительное вглядывание во что-то неживое заставляло мысли в его голове раскручиваться на полную катушку. Иногда он и сам не понимал, о чем думает, зависнув, словно робот без команды.

      – Почему так жарко сегодня? – спросил Кузнецов, отмахиваясь от голограммы экрана, на которой пытался запустить сеанс очередного телесериала Искин умного дома.

      – Ты, видимо, неудачно поежился, – улыбнувшись, ответила Ангелина.

      – Вот, я не замерз, – разводя руки в стороны, крикнул Кузнецов. – Дом, сделай прохладнее.

      – Ты же знаешь, что он не слышит слова, только интонации и невербальные сигналы.

      – Да знаю я, – ответил Кузнецов, сделав кислую мину. – Автономная подстройка. Очень меня, знаешь, это напрягает, что дом знает меня лучше, чем я сам.

      Супруга нежно и понимающе улыбнулась и перевернула очередную порцию оладий на сковороде. Кузнецов знал, что она специально встала пораньше, чтобы сделать ему завтрак. Никакой необходимости в готовке в их доме не было. Меню давно уже расписано на месяц вперед, готовит все блюда сам дом, используя пищевые принтеры. Но разве может принтер передать то чувство, когда ты смотришь на готовящиеся свежие лепешки, ждешь их, хочешь их. И очень радуешься, что некоторые слегка подгорели, хоть это и вредно. И запах слегка подгорелого блюда так сладок, так откровенно притягателен, что вряд ли кто-нибудь всерьез захочет сравнить эти оладьи с абсолютно правильными, почти безвкусными полублинчиками из принтера.

      Впрочем, знал Кузнецов и еще про одно обстоятельство, которое заставило его неработающую жену подняться ни свет ни заря, чтобы приготовить его любимый завтрак. Он ждал, когда она начнет разговор, но Ангелина не торопилась. Она закончила готовить у плиты, выложила блюдо на красивую тарелку, полила медом, а затем вместе с моментально приготовленным кофе поднесла мужу на подносе.

      – Будешь со мной? – скорее, для проформы спросил Кузнецов.

      – Нет, – улыбнулась супруга, – кушай. Я потом.

      Кузнецова не надо было уговаривать, и он со всем аппетитом принялся за завтрак. Сочные сладкие оладьи таяли во рту, а в меру горячий, чуть горьковатый кофе отлично оттенял их вкус. Кузнецов не заметил, как быстро приговорил ту небольшую сладкую горку, на которую его жена потратила минимум полчаса.

      – Очень