Мятежная весна. Морган Родес

со мной.

      – А иначе? – Она вскинула подбородок. – Подождешь, когда я повернусь спиной, и проткнешь меня мечом? Так же, как ты с Теоном поступил, трус бесхребетный?

      Он мгновенно сгреб ее за плечо, да с такой силой, что она вскрикнула, и толкнул к каменной стене. В его взгляде читался гнев… но не только. Как ни удивительно, в глазах Магнуса стояло нечто похожее на боль.

      – Если хоть сколько-нибудь дорожишь жизнью, никогда больше не называй меня трусом. Предупреждаю!

      Эта яростная вспышка являла такой контраст с его обычной маской ледяного безразличия, что Клео даже растерялась. Ее слова рассердили его – или ранили? А может, и то и другое?

      – Пусти! – прошипела она.

      Его глаза – холодные черные бриллианты, за которыми не угадывалось души, – еще мгновение сверлили ее, а потом он так резко разжал руки, что Клео потеряла равновесие и привалилась к стене.

      Подошел стражник, облаченный в такую знакомую и ненавистную красную лимерийскую униформу.

      – Принц Магнус, ваш отец велит вам и принцессе немедленно прибыть в тронный зал.

      – Хорошо. – Магнус наконец оторвал взгляд от Клео и хмуро кивнул стражнику.

      У Клео схватило живот. Неужели Эрон сумел отговорить короля от этой безумной новой помолвки?

      Король Гай развалился в золотом кресле ее отца, у его ног на полу лежали два чудовищных пса, громадные слюнявые волкодавы. Они угрожающе рычали, стоило Клео сделать хоть шаг в направлении трона. Принцессе эти твари казались не собаками, а демонами, явившимися прямо из странны вечного мрака.

      Когда она вошла, ее вдруг посетило детское воспоминание: отец сидит на этом самом троне, протягивает к ней руки, она же, успешно удрав от строгой няньки, мчится к нему, чтобы забраться на колени…

      Теперь оставалось только молиться, чтобы ее взгляд не выдал, как жаждала она отомстить за гибель отца. Клео знала, как выглядит со стороны. Девушка неполных двадцати лет, невысокая, хрупкая, избалованная негой и изобилием. Кому в голову придет воспринимать ее как угрозу?

      Но это было лишь внешнее. Ее сердце билось теперь ради одной цели, и это помогало переносить сокрушительное горе.

      Эта цель была – возмездие.

      Клео понимала: она продолжает дышать только потому, что король Гай находил полезным иметь в своем распоряжении живую и благополучную принцессу Ораноса – последний осколок царственного дома Беллос. Ее было полезно время от времени показывать жителям захваченного королевства. Она была воробушком в позолоченной клетке, которого выпускали только тогда, когда желали показать, какой он хорошенький и послушный…

      Что ж, она будет хорошенькой и послушной… Покамест.

      Но не навсегда!

      – Девочка моя, – сказал ей король, когда Клео с Магнусом вошли в зал, – ты день ото дня становишься все прелестней!

      «А ты с каждым днем все более отвратителен и ненавистен мне!» – мысленно ответила она.

      – Спасибо, ваше величество, – со всей мыслимой