Мятежная весна. Морган Родес

был всем вам врагом. Я намерен быть великодушным королем объединенной Митики, но выступающих против меня не потерплю!

      Магнус следил за тем, как из разверстой раны на горле вельможи текла кровь и впитывалась в землю. Дарий неотрывно смотрел на принца, и ненависть в его взгляде угасла лишь вместе с жизнью.

      – Прекрасное деяние, ваша милость, – пробормотал Эрон. – Конечно же, вы были правы. Подобные ему никакой жалости не заслуживают.

      «Конечно же, вы были правы!» Эти слова должен был произнести сам принц, вот только они почему-то не явились с готовностью ему на язык. День стоял жаркий, но смерть вельможи обдала Магнуса ледяным холодом. Как-то все это было неправильно. И незачем. Убийство из прихоти… Правда, вслух он ни за что не стал бы об этом рассуждать.

      Толпа помалкивала, в смятении наблюдая за подобным поворотом дела. В большинстве взглядов сквозили отвращение и страх. А еще очень многие – больше, чем мог бы ожидать Магнус, – с почтением принимали содеянное их новым королем.

      И в это время… что-то случилось, заставив людей тревожно переглянуться. Земля под ногами явственно содрогнулась. Магнус ощутил дрожь лопаты, которую по-прежнему держал. Бутылка, упавшая из руки Дария, покатилась в сторону и ударилась о дерево, да с такой силой, что стекло разбилось.

      – Богиня! Это еще что такое? – бледнея, прошептала королева.

      И придвинулась поближе, чтобы схватиться за рукав Магнуса.

      Все кончилось так же внезапно, как и началось.

      Король оглядел собравшихся. На лбу у него залегли морщины, словно от напряженного раздумья.

      – Вот бы знать, – пробормотал он, – это ли она имела в виду?

      – О чем ты, Гай? – дрогнувшим голосом спросила королева.

      – Да так, ничего особо интересного. – Король отдал окровавленный нож стражнику и стер попавшую на лицо капельку полотенцем, протянутым другим стражником. – Идемте. Осмотрим храм изнутри. Я принял решение: свадьба пройдет именно здесь.

      – Здесь? – Магнус наконец оторвал взгляд от погибшего вельможи, чьи незрячие глаза еще смотрели на него с немой укоризной. – В храме, посвященном той, что так отчаянно враждует с нашей богиней Валорией?

      – А я и не знал, что ты так привержен нашей богине и способен за нее оскорбиться.

      На самом деле Магнус особой набожностью не отличался – не в пример большинству лимерийцев, проводивших в молитвенной тишине два дня каждой недели. Принц не находил в душе такой веры, чтобы с истинной страстью ей предаваться.

      Тем не менее его поразило, сколь необычное место для венчания выбрал король.

      Но чем больше Магнус на сей счет размышлял, тем яснее ему становилось, что отец руководствовался стратегическими соображениями. Где еще венчаться оранийской принцессе, если не в храме, который ее народ почитал главной святыней страны, даже те, кто в той или иной мере отошел от общепринятой веры? Лимерийцы и так беспрекословно повиновались королю. Пелсийцы были слишком нищи и забиты, чтобы считать их реальной угрозой короне, особенно теперь, когда их толпами угоняли на дорожное