Планета повелителя зверей. Андрэ Нортон

мог сейчас привязаться к кому-то, не считая животных). Но вот с Бистером определенно назревал конфликт, а Сторму это было совсем не нужно. Безусловно, землянин ни капельки не боялся, что дело дойдет до драки. Бистер производил впечатление отъявленного задиры, но в честном бою – несмотря на то что противник был выше и сильнее – Сторм победил бы его.

      «Если только бой и впрямь будет честным». – Хостин облизал пыль с губ под повязкой. И удивился: с какой стати это вдруг пришло ему в голову? И почему он чувствовал беспокойство, глядя сейчас на Бистера, будто тот собирался спровоцировать его?

      Сторм никогда не был зачинщиком драк, но тем не менее предпочитал не уклоняться от конфликтов – до недавних пор. Почему же ему совершенно не хотелось иметь дело с Бистером, ведь рано или поздно все равно придется?

      К Хостину приблизился всадник из числа туземцев; рыжеватая рука, приветствуя, взметнулась с недоуздка, украшенного косичками из кожи йориса. И хотя норби последовал примеру повелителя зверей, закрыв нижнюю часть узкого лица платком, землянин с легкостью узнал Горгола, самого молодого из нанятых Ларкином следопытов.

      – Много пыли. – Понимая, что Сторм еще только учится распознавать знаки, туземец говорил медленно. – Сухо…

      – Облака над горой… – жестами ответил Хостин. – Будет дождь?

      Норби взглянул через плечо на восток, где собирались красные тучи.

      – Будет дождь… будет грязь.

      Сторм знал, что Ларкин боялся грязи. Дожди в этих краях – мощные проливные ливни – моментально превращали ровную землю в топкое болото, в котором нетрудно было увязнуть.

      – Ты воин с птичьим тотемом, – жестами показал норби; это был не вопрос, а утверждение. Молодой абориген ехал верхом на небольшой черно-белой лошади с изящной ловкостью, быстро приспосабливаясь к шагу Дождя, – и вот он уже пустил скакуна легким галопом, держась рядом с землянином, точно на параде.

      Хостин кивнул в ответ. Левой рукой Горгол потрогал шнурок на шее, где поблескивали два черных изогнутых когтя. Немного смущаясь, туземец жестами объяснил:

      – Я еще не воин – только охотник. В высоких горах убил лихого летуна.

      – Лихой летун? Кто это? – заинтересовался Сторм. – Я не отсюда… не знать летуна.

      – Большой! – Юноша широко развел руки в стороны. – Большая злая птица. Охотится на лошадей, на норби… Убивать! – Горгол большим и указательным пальцами изобразил выразительный режущий жест, обозначавший внезапную и мучительную смерть, а затем вновь похлопал себя по груди, где болтались трофеи.

      Повелитель зверей протянул руку в вежливой просьбе; юноша снял с шеи шнурок и передал его землянину. Тот прикинул: трофеи были длиной с его ладонь, от запястья до кончика среднего пальца – гораздо больше когтей Баку; следовательно, этот самый лихой летун был просто гигантским. Хостин вернул ожерелье гордому владельцу.

      – Великий охотник, – с чувством