Красный анклав. Андрей Валерьевич Грачёв

стихией, Вячеслав – вам слово… Спасибо, Мария, я нахожусь…»

      Выключив телевизор, Нечаев скрупулёзно записал в блокнот планы на день, периодически отхлёбывая из кружки. Первым делом он планировал посмотреть внимательно и снаружи на Карданный завод. Затем попытаться под видом клиента одной из компаний-арендаторов как-то проникнуть на его территорию. Ну а после этого выехать в сторону особняка Речного – может, удастся подобраться поближе. К каждому пункту были добавлены подпункты с вероятными вариациями развития событий, которые вели к следующим ветвлениям вариантов. Он называл это «методом трёх ступеней» и яро верил в его эффективность. Тяжёлые мысли о заваривающейся каше событий не выходили у Константина из головы – ему совершенно не нравилось, как быстро растёт число неизвестных в этом деле и повышаются ставки. С другой стороны, в нём разгорался спортивный азарт, отвечающий на вызов мыслью – «фуфловое дело столько внимания не привлекает, дерзай, Костя, это может быть твой шанс склеить ласты знаменитым». Конечно, играть в ящик он не планировал, был уверен в собственной непотопляемости и исключительной роли в реальности этого шарика, которая не позволит вывести такую фигуру из игры, минуя стадию безнравственного богатства, роскошной жизни и, главное, расположения Маши. Прихватив свою «мыльницу», бутерброды, термос с чаем, пачку влажных салфеток и ленту туалетной бумаги, а также две тысячи рублей, он вышел в серое душное утро иркутского августа.

      Константин потел. В автобусе стояла невыносимая духота и давка, а всяческие попытки улучшить ситуацию с проветриванием тут же натыкались на сопротивление некоторой части пассажиров, которым «дует». Стоящая в проходе между рядами толпа перемешивалась как мука в мельничных жерновах, люди менялись местами и перетекали с места на место в каком-то причудливом математическом танце. В какой-то момент рядом с Нечаевым возникла мясистая пожилая бабка с вездесущей тележкой и так случилось, что, пропихивая её между людьми, она резким движением рук, ещё помнящих работу с кочергой на металлургическом комбинате, совместила ручку тележки с пахом Константина. В этот момент его дыхание перехватило, а перед глазами расплылись цветные круги. Скрючившись и хватая ртом воздух, он воскликнул:

      – Да куда же ты прёшь, старая карга?! Дома ей утром не сидится – в очереди на кладбище место боишься пропустить?

      Бабка полностью проигнорировала его слова, продолжая прокладывать себе путь через человеческий океан, однако атмосфера вокруг резко сгустилась, и, не успел Нечаев продолжить делиться своими ощущениями вслед удаляющейся бабке, как услышал в свой адрес уверенный окрик:

      – Эй, сопляк, рот свой закрой, пока не помогли. Будет всякая шваль тут пожилым людям хамить!

      Костя воспользовался советом, так как резко растерял всю свою храбрость перед возможностью огрести дополнительных проблем и, молча потупив взор, доехал до своей остановки, продолжая обливаться потом и ощущать на себе движение человеческой массы по автобусу.

      Проходная