Пятница, тринадцать ноль-ноль. Ирина Комарова

Он хлопнул Ганца по плечу и рассмеялся, чтобы новый младший преподаватель не подумал, что это сказано серьезно и не обиделся. Ганц, не совсем искренне, присоединился к смеху.

      – И вы, значит, беретесь студентов таким же приемам научить? – отсмеявшись, Земскис решил продолжить беседу.

      – Не-а, – Ганц лениво покрутил головой. – Зачем? Это же все борьба… как бы помягче выразиться, для спортзалов. На улице не по смешанным правилам дерутся, а вовсе без правил. Там, если уж махаловка начинается, – он задумался, подбирая подходящее слово, потом усмехнулся, – то это бой контактный, а не тренировочный. Так что я, прежде всего, научу их удирать. Ну и заставлю освоить несколько полезных, в разных неприятных ситуациях, приемов. Чтобы повысить вероятность возможности удрать.

      – Немного неожиданный подход, – старший преподаватель, опершись на плечо Ганца, поднялся на ноги и одернул рукава спортивной куртки, – но должен признать, достаточно благоразумный. Не откажете, я надеюсь, показать и старику пару приемов?

      – Без проблем, – Ганц ухмыльнулся и посмотрел на него снизу вверх. – Вот, например, как надо действовать из положения «сидя на полу»… готов?

      Деннис Рон был аккуратен до педантичности. После завтрака он тщательно вымыл грязную посуду, вытер и, открыв небольшой, покрытый искусной резьбой шкафчик, расставил все по местам. Оттуда же, из шкафчика, достал большую чашку. На три четверти наполнил ее ароматным, только что заваренным чаем и долил до края холодной кипяченой водой. Рядом с чашкой поставил блюдечко с куском сладкого пирога. Сел в мягкое кресло (несколько неожиданный на кухне предмет мебели, но магистру Рону нравилось пить чай с комфортом), откинулся на спину, устроил ноги на удобной маленькой скамеечке и сделал первый глоток.

      Он любил посидеть вот так, спокойно, в прибранной кухне, неторопливо прихлебывая теплый чай и размышляя. В такие минуты, магистр Рон чувствовал себя значительной фигурой. Увы, мало кто в Университете разделял это чувство. Нет, нельзя сказать, что к нему относились плохо. И коллеги и студенты, как правило, были достаточно вежливы и любезны. За исключением, разумеется, таких грубиянов, как Сибиус, но ведь в семье не без урода, не так ли? У магистра Рона вполне хватало опыта, знаний и коварства, чтобы поставить на место любого из этих зарвавшихся ничтожеств.

      Но хотелось-то большего. Хотелось даже не просто уважения, а восхищения и любви, хотелось видеть восторженные взгляды, устремленные на него, хотелось слышать почтительный шепот за спиной: «это он, Деннис Рон, великий гроссмейстер!», хотелось власти над умами и душами, хотелось… А вместо этого: холодное равнодушие и ничего больше. Чего там, не просто равнодушие – безразличное пренебрежение! И никаких перспектив. Какой гроссмейстер – о выдвижении в Совет Старших Магов мечтать бессмысленно. Что может быть обиднее?

      Наверное, именно поэтому он и занялся составлением заклинаний-вирусов. В учебный план эта работа, разумеется, не входит, вирусы для магистра Рона – всего лишь милое домашнее