Одноактные комедии. Валентин Красногоров

больное. Мотай отсюда, не то крик подыму на всю больницу.

      ПОМОЛОЖЕ. Кричите, мне-то что. Над вами же смеяться будут.

      ПОСТАРШЕ. (Задыхаясь.) Последний раз спрашиваю – уйдешь?

      ПОМОЛОЖЕ. И не подумаю.

      ПОСТАРШЕ. Что ж, пеняй на себя.

      ПОСТАРШЕ хватает швабру и бросается на противницу. Та, крепко держа табуретку, отбивается ею как щитом.

      Вот тебе… Вот тебе… Вот…

      Внезапно ПОСТАРШЕ, охнув и схватившись за сердце, прекращает борьбу. ПОМОЛОЖЕ, не выпуская табуретку, подозрительно следит за соперницей.

      ПОМОЛОЖЕ. Вы что?

      ПОСТАРШЕ, не отвечая, стоит, судорожно вцепившись в швабру.

      Что с вами? (Роняет табуретку.)

      ПОСТАРШЕ, опираясь на швабру, как на костыль, ковыляет, покачиваясь, к ближайшей постели и садится. Растерянная ПОМОЛОЖЕ подбегает к ней.

      Вам плохо? Сердце, да?

      ПОСТАРШЕ бессильно падает на подушку. ПОМОЛОЖЕ бросается к тумбочке, хватает пузырек с лекарством, капает в стакан с водой и дает выпить ПОСТАРШЕ.

      Ну как, легче?

      ПОСТАРШЕ не отвечает. ПОМОЛОЖЕ, тяжело дыша и тоже держась за сердце, нажимает кнопку вызова медсестры – раз, другой, третий… Безрезультатно.

      ПОСТАРШЕ. (Слабым голосом.) Дура…

      ПОМОЛОЖЕ. (Встрепенувшись.) Что? Вы что-то сказали?

      ПОСТАРШЕ. (Хрипло, с трудом.) Дура… (Пытается подняться.) Я говорю – ты дура. Кто же вызывает сестру кнопками? Где ты видела, чтоб кнопки работали?

      ПОМОЛОЖЕ. Сейчас я схожу сама.

      ПОСТАРШЕ. Не надо. (Осторожно садится.) Кажется, отлегло.

      ПОМОЛОЖЕ вздыхает, утирает со лба пот, выпивает из стакана остаток лекарства и без сил опускается на табуретку. Обе женщины поправляют платья и прически.

      (Почти миролюбиво.) Скажи мне по-хорошему, ну почему ты именно к Семену прилипла? Он же тебе совсем не пара. Ну чем он тебе так мил?

      ПОМОЛОЖЕ. К Семену? К какому Семену?

      ПОСТАРШЕ. К мужу моему, к кому же еще?

      ПОМОЛОЖЕ. Так вашего мужа Семен зовут?

      ПОСТАРШЕ. А как же еще?

      ПОМОЛОЖЕ. Такой худой, нервный, волосы темные с проседью?

      ПОСТАРШЕ. Ну да!

      ПОМОЛОЖЕ. Это который раньше здесь лежал? (Показывает на койку, которую она приводила в порядок.)

      ПОСТАРШЕ. Почему «раньше»? (Тревожно.) А где ж он теперь?

      ПОМОЛОЖЕ. Ах да, вас ведь восемь дней не было…

      ПОСТАРШЕ. (Снова хватаясь за сердце.) Что с ним?

      ПОМОЛОЖЕ. (Улыбаясь.) Да ничего. Ваш Семен давно в угол перебрался (показывает на одну из коек), а на его месте – Анатолий. Такой светлый, знаете?

      ПОСТАРШЕ. Шевцов, что ли?

      ПОМОЛОЖЕ кивает.

      Еще бы не знать. Так это ты его… посещаешь?

      ПОМОЛОЖЕ. Ага.

      Женщины смущенно молчат.

      ПОСТАРШЕ. (Глядя куда-то в сторону.) Ну, скоро там наши мужики придут?

      ПОМОЛОЖЕ. Теперь, должно быть, скоро. (Помолчав.) А вы… вы его жену видели?

      ПОСТАРШЕ. Видела, конечно.

      ПОМОЛОЖЕ. (Осторожно.) Ну и как она?

      ПОСТАРШЕ. (Сухо.) Женщина как женщина.

      ПОМОЛОЖЕ.