Алька. Вольные хлеба. Алек Владимирович Рейн

я расписался, после чего сказал:

      – Пробьём машину, узнаем, какому автохозяйству принадлежит, водилу – кто такой, откуда, где живёт. Всех разыщем, не беспокойтесь, но день-другой подождать придётся.

      – Подождём. Мы готовы, если надо для ускорения, финансово как-то поспособствовать.

      – Да не нужно этого ничего, обращение ваше, считай, уже зарегистрировано, это же наша работа. Вы мне про свою организацию лучше расскажите: кто вы такие, откуда, чем занимаетесь?

      – Мы малое предприятие, учредителями являются Химзавод, оборонное предприятие из-под Загорска, ещё несколько учредителей – это госструктуры. Торгуем различной продукцией, разрабатываем технологии, программно-аппаратные комплексы, примерно так.

      – Не шпана, в общем?

      – У нас в штате двадцать пять человек, у всех высшее образование, три кандидата наук.

      – Теперь понятно, а то у нас всё отделение на ушах стоит: кто такие, чем занимаются? Только появились – такую деятельность развили, народ у вас туда-сюда снуёт с утра до вечера. Ну что ж, ждите звонка.

      Через день мужик позвонил:

      – Подойдите ко мне, пришли результаты поиска.

      Радостный, я притопал в отделение, зашёл в кабинет.

      – Добрый день, какие новости?

      – Новости неважные, нет в СССР грузовика с таким номером.

      У меня возникло ощущение, как будто мне забили в глотку ледяной кол, – не мог вздохнуть свободно. Дознаватель, поглядев на моё изменившееся лицо, сказал:

      – Чот ты с лица сбледнул, присядь пока, я ещё не всё сказал. А относительно водителя тоже всё не слава богу. Паспорт он получал в Экибастузе, там и зарегистрирован, запрос мы отправили, но, скорее всего, там не живёт. Ждём две недели, когда ответ придёт, тогда, может быть, какая-то ясность появится.

      – А как же так? Выходит, что он с фальшивым номером ездит?

      – Да кто его знает, у нас этих организаций, которые свои номера имеют, десятка полтора, если не больше. Хотя, может, и фальшивый.

      – А как узнать?

      – Как-как, да никак. Запросы писать. Давай подождём, вдруг приедет?

      – А если не приедет?

      – А если не приедет, то всё равно ваше всё имущество пропало. Так тебе не по х…, когда ты об этом узнаешь? А мне лишняя работа.

      Мне было не по х…, но, ничего не говоря, я поднялся со стула и направился к выходу. Дознаватель крикнул мне вслед:

      – Если появится, позвони мне, чтобы я этой мутотой бумажной не занимался!

      – Хорошо.

      Прибило меня капитально, поначалу вообще ничего не мог делать, да и ни хотел ничем заниматься, потом понял – так нельзя, стал вникать в текущие дела. Вечером, добравшись до дома, крепко выпил и завалился спать, говорить, общаться с кем-либо было невмоготу.

      На следующий день вышел покурить с ребятами во дворе, парни стояли, прикалывались над моим мрачным видом, а я размышлял, когда сообщить о нашей потере, и, подумав, решил не спешить. Правильно сделал – через пару часов меня позвали к телефону, подошёл, взял трубку и услышал знакомый