Провожая друг друга домой. Рам Дасс

психоделической вселенной. Правительство многие годы считало психоделики слишком опасными; однако исследователи из Университета Джонса Хопкинса, Нью-Йоркского университета и Калифорнийского университета в Сан-Франциско вот-вот найдут способы использовать психоделики для того, чтобы помогать людям избавляться от страха и спокойно встречать смерть в контролируемых условиях. С помощью этих веществ можно также преодолевать вредные привычки и облегчать посттравматические стрессы.

      Один из участников сеанса с приемом псилоцибина в Университете Джонса Хопкинса заявил: «Можно сказать, что это устраняет страх смерти, поскольку вы понимаете, что все явления – то есть всё, везде, с незапамятных времен, – взаимосвязаны и едины»[6].

      Помощник гида из программы Университета Джонса Хопкинса сказал: «Наше эго со всеми воспоминаниями и ассоциациями – это то, за что мы цепляемся перед лицом смерти. Во время опыта с псилоцибином происходит ослабление всех этих связей. Человек, который проходит путь псилоцибина, не так сильно привязывается и меньше боится смерти»[7].

      – Расскажи мне о временах психоделиков, – попросила я.

      – Первый опыт с псилоцибином фирмы «Сандоз» я получил в доме Тима [Тимоти Лири] в Ньютоне. Я принял это вещество и через несколько часов вышел в гостиную, а Тим и Аллен [Гинзберг] остались сидеть на кухне. В темноте я заметил фигуру, стоящую метрах в трех от меня, где мгновение назад никого не было. Приглядевшись, я понял, что это я сам, в шапочке профессора и накидке с капюшоном. Возникло ощущение, будто от меня отделилась моя «профессорская» часть. «Ну что ж, – мелькнула мысль, – я усердно работал, чтобы добиться этого статуса; но, если честно, он мне не нужен». Затем фигура изменилась – она превратилась в «светскую и эрудированную» часть меня. «Ладно, значит, и это уходит», – мысленно согласился я.

      Фигура постоянно менялась, и я видел разные аспекты, которые составляли мою индивидуальность: вот пилот, вот виолончелист, вот любовник… Я продолжал уверять себя, что все они мне не так уж и нужны.

      Потом фигура стала Ричардом Альпертом (имя, данное Рам Дассу при рождении. – Прим. ред.), моей базовой личностью. Я не был уверен, что смогу обойтись без «себя». Что теперь делать? Может, позвонить Тиму? Но я тут же сказал себе: «Что за черт? Ну, перестану я быть Ричардом Альпертом. У меня появится новая личность. По крайней мере, у меня есть тело». Однако затем я посмотрел вниз – и увидел, как мое тело постепенно исчезает. Погодите! Я что, умираю?! Тело мне все еще необходимо! Меня охватила паника. Но затем прозвучал очень тихий голос: «А кто присматривает за магазином?» Я понял: хотя исчезло все, что я считал собой, я по-прежнему сохраняю осознавание. Именно оно наблюдало всю эту драму. Осознавание было мудрым и говорило правду. Я был неотделим от него. Поняв это, я почувствовал такое глубокое спокойствие, какого никогда не испытывал раньше. То, чем я являюсь, находится за пределами жизни и смерти. Я мог сказать лишь одно: «Я дома, я дома, я дома».

      – Потрясающе.

6

Don Lattin, Changing Our Minds: Psychedelic Sacraments and the New Psychotherapy (Santa Fe, NM: Synergetic Press, 2017), 77.

7

Lattin, Changing Our Minds, 128.