Как много тайн мы скрываем. Альберт Злой

то бабка какая-нибудь придет и по полгода рассказывает про свои болячки, то без талончиков лезут вне очереди. И всех же надо принять, осмотреть. Сегодня парень пришел на колоноскопию, – попыталась она перевести тему и немного развеселить мужа – говорит – «я вашу инструкцию не понял, и принял фортранс сегодня, а не вчера, но вроде все вышло» – и засмеялась. – А когда мы ему эндоскоп начали ставить…

      – Марин, я эти истории не хочу слушать. – грубо перебил он ее. – Да у вас каждый второй с эндоскопом обсирается. Давай серьезно поговорим, а?

      – О чем ты хочешь поговорить, опять про то, что где-то я якобы с кем-то была? Одно, и тоже по кругу. Саш, мне это уже надоело. Достало, честное слово. За что я перед тобой оправдываться буду?

      – Да не надо оправдываться, я просто не понимаю, ты постоянно где-то – он перешел уже практически на крик. – Ты меня любишь, вообще?

      – О, господи, да сколько можно то? – она тяжело выдохнула, закатила глаза и отвернулась от него. Он схватил кружку с прикроватной тумбы (он всегда ставил себе на ночь кружку с водой, а на утро частенько забывал ее унести на кухню), замахнулся, чтобы разбить ее об пол, но удержался.

      – Ну почему ты не отвечаешь?

      Ссора уже переходила в истерику. Они никогда не ругались при Антоне, и поэтому он находился в неведении, что у родителей не все хорошо. Да и возраст у него был такой, что он больше времени проводил с друзьями, а не с родителями дома.

      – Что я тебе должна ответить? – Марина уже тоже кричала. – Ты меня постоянно в чем-то обвиняешь. Может это я тебе надоела? Так ты скажи, а то все ходишь вокруг да около.

      – Да нет. Просто я постоянно это слышу от кого-то…

      – Ну да, ты же другим веришь больше чем мне.

      – Ну, нет, ну чего ты? – он попытался немного снизить градус. Но Марина сильно завелась. Она очень устала на работе, хотела просто прийти домой, поужинать и полежат на кровати, пока не уснет под телевизор, а не выяснять отношения.

      – Да ничего. Задолбало просто. Понимаешь? Сколько можно ссориться? Ты понимаешь, что лучше у нас не становится. Мы только ссоримся и соримся.

      – Ну ладно, тебе – он все же любил ее. Очень сильно. И терять не хотел. Он взял ее за плечо. Она дернулась.

      – Да не трогай ты меня. Надоело уже. Все. Не хочу.

      – Да слушай… – он опять попытался взять ее за плечо.

      – Отстань – она снова одернула его руку и пошла на кухню.

      – Ну конечно, это ведь я тут гандон. Это же я шляюсь не пойми с кем. Да я здоровье убиваю за эту семью – кричал он ей вслед из комнаты.

      – Да иди ты в жопу, придурок – из глаз полились слезы, голос задрожал. – Я тебя видеть больше не хочу. Зачем ты надо мной так издеваешься?

      Он со злости ударил кулаком в дверь. Панель из мдф с легкостью проломилась.

      – Сука. Блять – прокричал он с отчаянием. Он любил ее, но больше не мог терпеть этих разговоров. Он не хотел им верить, но верил. Ревность сделала свое дело. Ссора закончилась на этом моменте. Она заснула