4ЕТЫРЕ. Миров А.Я.

собственной прихожей? Разве кто-то будет убаюкивать детей выдумками о незнакомой мужской куртке, обнаглевшим образом покрывающей вашу вешалку? Вот и сам Братских стоял и, точно заведенный, смыкал и размыкал веки, зачем-то пытаясь вспомнить концовку набившего оскомину анекдота. Ну этого, про возвращается муж из командировки. Вы вспомнили? Аполлон пока нет. Скорее всего, ему очень мешают похабные стоны из спальни. Весьма вероятно, что голос любимой Алёнушки не настраивал на плюрализм смыслов. Можно предположить, что вся ситуация слишком щепетильна, потому не подлежит дополнительному разбору.

      Хозяин квартиры, проникнувшись интимностью момента, в первые секунды даже хотел незаметно уйти. В следующие минуты он позволил себе закрыть напяливший удивление рот. Губы неуверенно растянулись: непонятно, стоит ли вообще улыбаться, уместно ли? С одной стороны, Аполлон таки вспомнил анекдот, с другой, смешного в той истории не оказалось. Как и в его. Зато там сполна недомолвок. Как и у ночного неба. Будто кто-то невидимый открыл крышку. И земля ушла из-под ног…

      – Полик?! Ты что здесь делаешь?

      Поглощённый случающимся Аполлон упустил, когда его невеста прекратила тиранить страстью тишину. Витая в дурманящих облаках, он не заметил, что его ненаглядная, умаявшись половым кроссфитом, вынырнула из комнаты для каких-то неведомых ему нужд. Но теперь ошарашенный жених лицезрел, как любовь всей его жизни старается хоть чем-то прикрыть наготу.

      – Полик! Ты почему не позвонил? – грозно вопросила его Алёнушка, под руку которой попалась вчерашняя газета: та, что бесплатно и принудительно запихивается во все почтовые ящики. – Это не то, что ты думаешь, – умерев пыл, провозгласило его Счастье. – Ты всё не так понял, – залепетала его Заинька, отталкивая обратно в спальню норовившее высунуться нечто. – Ты слишком драматизируешь, – взвизгнуло его Сердце, уперев руки в бумажные бока.

      Аполлон молчал. Впервые бравый фитнесист не находил, что сказать хрупкой йогине. Его пустой взгляд бездумно приклеился к двери туалета. Тут без каких-либо естественных потребностей, просто санузел находился аккурат напротив. Или, может, для потерянного Братских сортир символизировал единственный приемлемый выход из с избытком неприемлемого положения? Ну, нет, это я уже додумываю.

      Сумка, выскользнув из оцепеневших рук, шмякнулась на пол. Следом верхние конечности покинул белый букет, с шорохом рухнул у подгибающихся конечностей нижних.

      – Полик! Ну что ты молчишь?!

      – Тебе лучше уйти, – Аполлон перевёл взгляд с двери туалета на текст самодельного платья любимой. – Вам лучше уйти, – выдохнул Братских, уставившись на расположившиеся на её груди крупные буквы «СДАЁТСЯ». – Уходите, – с трудом вымолвил жених, отворачиваясь от «ПРИМУ В ДАР», прятавшего место чуть ниже солнечного сплетения.

      – Да пожалуйста! – Алёнушка презрительно скривила лицо и отшвырнула газету. – То же мне нашёлся, оскорблённая невинность! – невеста понесла