Мне есть что рассказать…. Марина Рыжанкова

для дома не казались катастрофой. Наоборот, вдыхал с радостью запах извести и сырой глины. Помнил дом, как хозяева взяли его недостроенной коробкой, и каждую половицу любовно прибивали.

      Нравилось дому наблюдать за этой трудолюбивой семьёй. Удивлялся: откуда эта семья силы берёт? Хозяин-добытчик, охотник и рыбак. Хозяйка прядёт и вяжет. Не сидели без дела. А как они пели… «Когда б имел златые горы и реки полные…». Конечно, дом знал много хозяйских секретов. Старался их не выдавать. Шутить любил с хозяйкой. То сито, то заначку перепрячет ненадолго.

      За сорок пять лет дом напитался разными вкусами, бедами и радостями. Слышал откровения, знал меру страха и жадности. Однажды дом заметил воровство семейной реликвии, но не мог остановить. Причитания хозяйки разрывали стены на части: «Мамочка, мамка, не уберегла я твой подарок, распятие старинное! Господи, пожалуйста, покажи, кто украл. Нельзя воровать иконы и кресты, нельзя! Ой, не к добру эта потеря, не к добру. Господи, прости и помоги!» Крест-распятие значил для неё больше, чем жизнь. Утро начиналось с приложения к распятию. Единственная вещь, оставшаяся от родителей в наследство. Лечила людей молитвами, да крестом серебряным старинным. Несли детей, то грыжу заговорить, то от испуга вылечить. Сильна хозяйка была в этом. Дом с гордостью слушал слова благодарности в адрес любимой хозяюшки. Никогда не осуждал хозяев. Близких не осуждают, им помогают. Помогал, как мог. Оберегал от злых глаз и непрошеных гостей. От потерь не смог… Дом трясло от рыданий семьи, когда потеряли старшего из детей.

      Через несколько лет опять говорили шёпотом, плакали, не стыдясь, слез и осуждений.

      Всё меньше гостей… Холод и одиночество в стенах. Она не может жить одна? А как же я? Уезжает? Не забрала много вещей и мебель. Может, вернётся? Смотри, ты оставила старинный шифоньер, купленный мужем. Почему ты так быстро уходишь? А куда денешь воспоминания в новом доме? Ты пожалеешь, слышишь? Дом кидал вопросы в пустоту огромных комнат. Хозяйка ни разу не навестила. Год от года дом дряхлел и, сверкал пустыми окнами на солнце.

      Однажды пришла хозяйская дочь. Как девочка выросла, и изменилась. Дом усмехнулся: «Марго, егоза и шалунишка, тонконогая индейка». Так девочку называли в семье старшие сёстры. Марго гладила стены, и ласково говорила: «Люди говорят, что ты – непобедимый. Дом, намоленный одной большой семьёй. Помнишь, моё рождение? А помнишь, как хотела заболеть, чтоб в школу не идти? Мне лет девять. Вышла на улицу ночью и стояла на снегу босоногой. Помнишь, учила стихи, орала на весь дом, больше никак не запоминалось? Как мы с братьями прыгали под дождём на сетке железной кровати, пытаясь долететь до облака, помнишь? Не знаешь, куда пропал маленький пластмассовый Буратинка, которого я когда-то нашла в чулане? Мой бедный дом, ты не знаешь новостей. Мы все понемногу уходим… Мама постоянно тебя вспоминает. Прости её, боится увидеть тебя заброшенным. А я очень скучаю, мой намоленный дом…»

      Фьють-пири,