Седовая падь. Роман. Владимир Губертович Кремин

одного из разбитых Колчаковских отрядов, зайти в его палатку. Речь шла об исчезнувшем обозе, который тщательно охранялся белыми при отступлении, просил немедленно и добровольно сообщить о всех фактах имеющих отношение к этому делу. Свидетелей и очевидцев тогда не нашлось.

      Однако Пантелей не преминул тут же воспользоваться этой ситуацией. А коли не захочет земляк поделиться с ним, то припугнуть можно: теперь само-собой, найдется чем. Терентия тогда словно обухом по голове; как только устоял. Ходил он настороженно; а вдруг да знает кто, что и он при том обозе служил, или еще чего-нибудь припомнят. Примерялся хитровато, то к одному мужечку, то к другому; с беседами да распросами лез, дабы уверенней себя чувствовать: «Врете мол, не взять вам меня. Не знаете ничего. Не ваше это – мое…» И действительно, кроме Пантелея, некому было, в ту пору, Терентия напугать.

      – Ну так как, Тереха, пришла пора тебе меня отблагодарить, я так думаю, – начал было Пантелей, отойдя с приятелем немного в сторону от лагеря, где им предстояло встать на ночлег.

      – Да ты же знаешь Пантелей, я тебе завсегда благодарный буду, – недоумевал поначалу Терентий. Хотя тут же неуютным, колким ежом закралась под полу тревожная мысль, жаль вот только времени для размышлений совсем не осталось.

      Пантелей продолжал.

      – Э,.. друг! Вижу тебя так просто, по свойски, не проймешь. Не смекаешь ты, по жадности своей, видать. А уж коли уговоры нашего командира на тебя не подействовали, то я на нужный путь и наставлю.

      – О чем ты, в самом деле? Не пойму я что-то, – по прежнему, разыгрывая недоумение, тревожился Терентий.

      – Так и не смекнул? Так вот, – после некоторой паузы, приступил навязчивый Пантелей. – Есть у меня к тебе одно выгодное предложение. Коли в согласии будем, то и при барышах останемся и жалеть, потом, я думаю, тоже не станем.

      У Терентия от видимых намеков, во рту пересохло; он стал жадно глотать воздух. Глаза забегали: «Ох уж Пантелей, ну и сволочь…» – скрипел он зубами. Должно ждал сильного удара со стороны, со страхом глядя на земляка, но чем защититься не знал.

      – Все одно без моей помощи с тяжелой поклажей тебе не управиться, – резанул наконец Пантелей. – Ведь ты телегу утянул… Знаю, я все видел… И, что в тайге упрятал, тоже понятно.

      Терентий как услышал слово поклажа, так и уселся на трухлявый пень, едва устоявший под тяжестью его грузного тела. Затрясло земляка мелкой дрожью. Пантелей это почувствовал: «Значит попал в точку,» – подумал он.

      – Где спрятал? Ну а если упрямиться станешь, то командующий наш сегодня же все и узнает. Что он с тобой сделает, сам знаешь. Тогда придется все отдать. А так поделим добро и разбежимся; не жадись, на наш век хватит…

      Некоторое время Терентий не двигался, в нем словно множилась, роилась злость на неприятеля, столь больно ужалившего его.

      – Ох и гнида же ты, Пантелей, – только и сумел