Книга трипов. Странствия и перемены. Глеб Давыдов

терпким – впервые за все время нашего пребывания в Иране я вижу перед собой женщину… Ну то есть я, конечно, и раньше видел здесь женщин, но все они представляли собой бесформенные черные пятна, закутанные в чадру и не удостаивающие никого своим взглядом. А тут… В чайхану вошли трое молодых модно одетых иранских парней, а с ними – девушка. На ней нет чадры, голова почти полностью открыта. Светлые свободные штаны, кроссовки и черное платье. На переносице – маленький белый пластырь (среди персов распространены пластические операции по изменению формы носа).

      Я в плену. Казнь не отменили.

      Я пытаюсь придти в себя от внезапного культурно-эротического шока, а в это время Мортеза рассказывает кое-что о себе. Несколько лет назад он работал на немецкую туристическую компанию. Возил немцев по Ирану, показывал им достопримечательности. Потом бизнес закрылся, и он вынужден был стать таксистом. «Однажды даже мое стихотворение опубликовали в немецком журнале, – с гордостью продолжал Мортеза. – Дай-ка мне свой блокнот, я сейчас напишу тебе стихотворение! Я сделал его двадцать лет назад!»

      Она смотрела мне в глаза. Одновременно сквозь меня и внутрь меня… Глубокий взгляд. Шах Насреддин будто специально подослал ее. Я чувствовал, что падаю куда-то высоко в бездну, в звучащую бездну, из которой доносился плач по имаму Али. Мортеза протянул мне блокнот:

      Oh my God: look at me

      How easy I am getting old

      I am very sad

      Thousand of Years

      Even I can not have alone

      In the flying roads

      I have a good place

      I must take a flame

      Of light to fly to the sun

      To stay there

      To burn to die

          Morteza Tari

      Вот мой перевод на русский:

      О мой Бог, посмотри на меня!

      Как легко я старею,

      И как мне от этого грустно…

      Хотя бы тысячу лет,

      И тех не дано мне прожить.

      Но в этих парящих дорогах

      Одно есть хорошее место,

      Мне нужно немного пламени света,

      Чтобы суметь долететь до солнца

      И навсегда там остаться,

      Сгореть дотла.

      Мортеза смотрел на меня с каким-то пингвиньим добродушием и отогревал мое обледеневшее под взглядом персиянки сердце. У Мортезы особенный взгляд – зрачки-точки в зеленых близоруких глазах. «Саади…» – почему-то подумал я, глядя в эти глаза. Впрочем, в стране, где поэтам поклонялись как богам, живущим среди людей, встретить именно поэта было не удивительно.

      – Это стихотворение отражает мою сущность. Если хочешь узнать меня, понять, то пойми это стихотворение. Что-то ты все оглядываешься?!

      – Кто эта женщина? Она совсем не похожа на других женщин, которых я видел в Иране!

      – Это шлюха! Я не люблю такой тип людей. Они думают только о сексе. Пойми, я не считаю, что секс – это плохо, я не против плотских наслаждений, но… секс – это часть жизни, а не вся