Бог войны. Дэвид Гилман

Блэкстоун умеет читать. Он имеет право требовать, – заявил сэр Гилберт.

      Отклонить требование нельзя.

      – Принесите Библию. Где клирик? Где он? – нетерпеливо вопросил судья.

      Молодой монах с тонзуркой, в своем черном облачении ставший невидимкой в тени колонн, выступил вперед, держа большую открытую Библию с уголками, защищенными латунными накладками. Предъявил ее судье, поглядевшему на выбранный пассаж и кивнувшему. Подойдя, монах поднял открытую Библию перед Блэкстоуном и замер в ожидании.

      Взгляд Блэкстоуна упал на пестрящий буковками пергамент, на затейливую вязь буквицы, заключенную в декоративную раскрашенную гробницу. Ничего узнаваемого. Он умеет читать по-французски, а не латынь. Номер псалма был закрыт грязным пальцем монаха.

      Томас воззвал к своей памяти. Мастер-каменщик научил его видеть структуру зданий мысленным взором – преображать числа на чертежах в реальность. Узри это мысленным оком, и оно появится, учил его седовласый мастер с раздробленной ладонью.

      Блэкстоун вообразил слова, которые вколотил в него отец. Рассудок стряхнул с себя панику: палец монаха сместился, открыв номер псалма – 51.

      – Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Наипаче омый мя от беззакония моего, и от греха моего очисти мя; яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть…

      Строка за строкой повел он речитатив покаянного сокрушения с такой скоростью, с какой человек читал бы Священное Писание. Потребовалась пара минут, чтобы его притворство сработало. Он был достаточно убедителен, чтобы секретарь суда обернулся к судье, прежде чем внести смертный приговор в протокол суда. Блэкстоун не осмеливался бросить взгляд ни на судью, ни на монаха, глядевшего на него в упор. Понял ли он, что Томас лишь цитирует слова по памяти? После паузы и, как показалось Блэкстоуну, чуть заметной улыбки монах отвел взгляд от него и удалился обратно в тень.

      – Старший брат объявляется невиновным и вверяется в попечение монахов обители Святого Эдмунда. Дурака повесить, – сказал судья.

      Пока Томас излагал суду псалом 51, сэр Гилберт перебрался поближе к судье; пока слова эхом отдавались в гранитных стенах, его маневр остался почти незамеченным. Сэру Гилберту оставалось лишь податься вперед. И шепот его донес холодную, бесстрастную угрозу:

      – Только повесь этого паренька, и я вырежу твою елду из паха и поджарю ее. Ты сожрешь ее перед смертью. Отдай его монахам Святого Эдмунда.

      Отступив, он застыл в ожидании.

      Кровь отхлынула от лица судьи. Для некоторых убийство – разменная монета, и сэр Гилберт не из тех, кто сыплет пустыми угрозами. Богатства и влияния бедному безземельному рыцарю без насилия не добиться.

      Судья не усомнился, что тот не преминет привести угрозу в исполнение. И утер лицо дорогим льняным платком.

      – Однако… благо общины выиграет, коли его также вверить в попечение монахов обители Святого Эдмунда, каковые изыщут применение