Целомудрие миролюбия. Книга первая. Творец. Евгений Александрович Козлов

помогая в творении, но злобно переворачивая, искажая все его труды. Потому-то исключительно только человек подобен Творцу, ибо сотворен человек по образу и подобию Божьему. Образ – это душа, подобие – это совершенство разумения, свобода воли, бессмертие любви. Из чего можно предположить, что Бог внешне может напоминать всевластную совершенную Душу, Дух – это душа, состоящая из безначальной бесконечной любви, которая животворит вечно. Однако сие предположение также не является доступным подспорьем к достоверному пониманию божественных тайн. Ибо для описания Творца не хватит языков и слов всего человечества, но в то же время достаточно одного слова – любовь. Впрочем, рассуждать о Творце необходимо с неподдельным страхом и сердечным благоговением, не с боязнью и трепетом безропотного слуги, но с достойностью малого отрока наследника, коему уготовано Царство Небесное, если тот достойно возлюбит своего Господа и творения Его. Творец словно заповедует каждому человеку – завещаю оное богатство живому добродетельному, любящему, милостивому, благодарному наследнику, но тот отпрыск, растративший все дары господина своего, малодушный и своенравный, не отыщет в письме наследования своего имени, только избранные верные Господу блаженство небесное обретают. И избранность их не в принуждении, ибо мы все одинаково явлены в сей мир и сотворены для жизни вечной, но в свободном выборе человека заключается избранность. Влияние Творца на свободу человека может быть различно по мере дозволения, либо запрещения чего-либо. Когда жизнь человеческая испытывает своевольное послабление, когда заглушается совесть суетой мирской и жаждой удовольствий, сие пагубное состояние души человек нередко нарекает свободой, мнимо гордясь отрешенностью от нравственных законов и правил, которые кажутся ему учредительным ограничением его действий. На самом же деле, добрый Пастырь пристально наблюдает за стадом Своим, даже если те разбрелись, заплутали бесстрашно, не опасаясь душегубов. Другие настолько охвачены властным правлением над их жизнями, отчего каждый их шаг или вдох будто разрешены, а не самостоятельны. Посему следует, что свободное волеизволение людское не есть сомнительное своенравие, но то есть вольное и невольное подчинение провидению, осознанное или же неосознанное послушание нравственности. Ныне среди мирян и монашества можно встретить добродетельных людей отказавшихся от блуда, насилия, тщеславия, сребролюбия, винопития и мясоедения. Иначе говоря, смирение в добродетели водружается нерушимым столпом веры в мирном житии человека. Память о грехе прародителей по-прежнему жива в людях, о том грехе, который уже не властен над душами, грех сокрушен Спасителем, но память о том преступлении заповеди по-прежнему призывает многих к послушанию и смирению. Однако иные души-светлячки мечтают стать солнцем, разгораются гордостью и тщеславием, и то пламя адово гордого греха развращает души, сбивая с пути истинного. Гордому человеку,