Перекресток. Юрий Слепухин

Это правда, что про тебя рассказывает Лихтенфельд?

      – А что он рассказывает? – насторожился Сережка.

      – Он рассказывает, – таинственно зашептала она, – что ты нарочно остался на второй год, отказался держать экзамены. Говорит, завуч к тебе три раза на дом приезжал, уговаривал, и директор тоже.

      – Ясно, факт, и завуч приезжал, и директор, и завгороно, и нарком просвещения. Интересно, с какой это радости Сашка так разбрехался, зараза, морду ему набить, что ли…

      – Не нужно, он хороший. Правда! И еще знаешь, что он говорит? Он говорит, что самое главное – это почему ты отказался держать экзамены. Он говорит, что ты отказался потому, что строил рекордную модель паровоза…

      – Электровоз я строил, – брюзгливо поморщился Сережка, – какой там паровоз… стал бы я возиться с паровиком.

      – Ну, неважно, не все ли равно! Он говорит, что ты сознательно пожертвовал учебным годом, чтобы побить рекорд. Знаешь, Дежнев, по-моему, это героизм. Правда!

      – Кой черт героизм, просто дурость, – возразил внутренне польщенный Сережка. – И потом, я ж тебе говорю, ни от каких экзаменов я не отказывался – кто бы мне позволил отказываться… и рекорда я никакого не побил, третье место взял.

      – Ну-у-у, как жалко!

      Она заглянула ему в лицо с искренне соболезнующим выражением, как смотрят на человека, наступившего на осколок бутылки или схлопотавшего "плохо" по математике. Сережку это немного обидело.

      – Что ж, третье место – это не так уж и плохо, – буркнул он. – Конкурс-то был республиканский, это тебе не жук на палочке…

      – Вообще да, – подхватила Николаева, – я как раз только что об этом подумала! Конечно, это совсем не плохой показатель. Ничего, следующий раз ты уж выйдешь на первое место.

      – Вот разве что ты мне поможешь, – насмешливо кивнул он.

      – Я с удовольствием, Дежнев, только я ничего не умею. Ты мне покажешь? – Простодушная шалава явно приняла это всерьез. – Послушай, а почему у тебя такая фамилия? Тот, который открыл что-то на Севере, – он не твой родственник?

      – Елки-палки, так это двести лет назад было!

      – Ну, мог быть предок, – высказала она предположение. – Только почему тогда тебя называют Дежнев? Географ говорил, что правильно говорить "мыс Дежнёва". Дежнёв! – это даже еще красивее, если ударение на последнем. Вообще мне нравится твоя фамилия. А моя – нет. Ох, ужас, терпеть ее не могу!

      – Чего там, фамилия как фамилия…

      – Да-а, знаешь сколько кругом этих Николаевых!

      – Ну и что с того. Слышь, а ты там больше ни в каких кружках не работала?

      – Нет. Хотя да – в одном! Когда меня выгнали от коккинаков, то я пошла и назло всем записалась в балетный…

      – Во, самое для тебя занятие – дрыгать ногами. То-то, я вижу, они у тебя здорово длинные.

      – Правда? – обрадовалась шалава, выставляя ножку. – А я из-за этого в лагере заняла первое место по прыжкам в длину. Я была на Кавминводах. А ты куда ездил?

      – Никуда, тут был. С ребятами на Архиерейские пруды