Ракушкино детство. Невыдуманные истории. Часть 2. Лилия Волкова

класс, а болото. А вы все – лягушки. Понятно? Ква-ква!

      Нина Савельевна так заквакала, что было очень смешно, но никто не смеялся.

      – Я спрашиваю: понятно? Ква-ква! – повторила она.

      В классе по-прежнему стояла тишина. Потом один мальчик жалобным голосом сказал:

      – Нина Савельевна, простите нас, пожалуйста. Мы больше так не будем…

      За ним начали галдеть остальные:

      – Мы больше не будем… Простите нас…

      Нина Савельевна сидела и смотрела куда-то в сторону поверх очков.

      – У «цапли» тоже просите прощения, – немного помолчав, сказала Нина Савельевна.

      – Елизавета Аркадьевна, простите нас, пожалуйста, – хором, и так слаженно, как будто репетировали, сказали ребята.

      Елизавета Аркадьевна отошла от окна. Её плечи были опущены. Заправив за уши растрепавшиеся волосы, она подошла к Нине Савельевне и, глядя куда – то в пол, тихо сказала, как будто самой себе:

      – У меня очень болят ноги, а у Нины Савельевны – больное сердце. Учителей в школе не хватает, и директор лично попросил нас поработать с вами.

      Повернув голову к окну, помолчав немного, добавила:

      – Надо иметь элементарное уважение к людям, которые несмотря ни на что, сейчас с вами.

      Как мне стыдно за вас!

      Сказав это, она быстро вышла из класса.

      После того случая больше никто не смеялся над этими учительницами. И про прозвища забыли. К тому же, смеяться над старым и больным человеком, просто глупо. А тут – учителя!

      Честно, Ракушке было очень стыдно. За ребят.

      Нужный подарок

      Была суббота.

      «Как хорошо, сегодня не надо идти в школу», – подумала Ракушка, едва проснувшись. Из коридора доносилась приятная музыка. Мама, уходя на работу, всегда выключала радио, чтобы Маша подольше поспала в выходной день. Ведь в школу она вставала рано. И поэтому к концу недели ходила, как сонная муха. А ещё по вечерам Ракушка всегда долго читала. Книжки были разные – их мама приносила с работы из библиотеки. И, засыпая с книжкой в руках, Ракушка забывала выключать настольную электрическую лампу. Стол был низкий и стоял близко к кровати. Маша могла во сне задеть лампу рукой и опрокинуть её.

      – Разве так можно? Спалишь весь дом, и сама можешь угореть! Что я буду без тебя делать? – ругала её мама.

      Как только мама уходила на работу, Баб-Бэл сразу включала радио. И оно потом «щебетало» весь день. Часто на полную катушку. Повалявшись немного в постели, Маша встала, умылась – в углу у двери на табуретке стоял кувшин с водой и тазик. Переоделась. Быстро выпила остывший чай. Выходить в коридор и подогревать чайник на керосинке ей не хотелось: там гремела кастрюлями Баб-Бэл. Ракушка решила пойти на улицу. Посмотреть – может, кто из ребят гуляет. Увидев Машу, Баб-Бэл спросила:

      – Доброго денёчка. ВыспаласЯ, царевна?

      – Не совсем. Я рано проснулась, – ответила Ракушка, закрывая дверь своей комнаты.

      – А что так? – вытирая руки об фартук, спросила Баб-Бэл. Видно было, что у неё