Селин Баст. Жизнь во сне. Мари Сойер

пока ты больна, я буду заботиться обо всем твоем состоянии. Не переживай, ты очень скоро выздоровеешь. Доктор Стивенс мастер своего дела, правда, Альберт?

      – Да, мистер Форк, я делаю все возможное, чтобы ваша супруга как можно скорее вернулась к полноценной жизни.

      Черт, я пропустила момент, когда этот, с вашего позволения, доктор вернулся в мои роскошные апартаменты.

      Господин Форк удалился, захватив с собой доктора и оставив меня вдвоем с Марж Уинслет, моей медсестрой. Она единственный человек среди всего этого сборища дилетантов и садистов.

      – Здравствуй, Марж.

      Мое настроение было окончательно испорчено.

      – Добрый день, миссис Форк.

      Она говорила теплым грудным голосом, хотя вовсе не была толстой или крупной. Мне кажется, что не будь тут ее, я бы давно упала духом.

      – Марж, хотя бы ты мне веришь? Ты веришь, что я не сумасшедшая?

      – Миссис Форк, мне вовсе не надо вам верить. У вас анализы совершенно здорового человека, но это очень опасно, миссис Форк.

      – Опасно быть здоровым человеком?

      – Опасно быть здоровым человеком здесь.

      – О, девушки, я вижу, вы уже нашли общий язык.

      Доктор Стивенс снова вошел незаметно, наверное, это стало входить у него в привычку.

      – Мисс Уинслет, скажите, вы подготовили документы для мистера Пенди из сорок седьмой палаты?

      – Пока нет, но…

      – Никаких но. Отправляйтесь и займитесь своей работой вместо того, чтобы тревожить миссис Форк.

      – Прошу прощения, Доктор Стивенс, я уже ухожу.

      – Живее, Уинслет.

      Марж ушла. Альберт Стивенс остался.

      – Клавдия, как вы себя чувствуете после визита вашего супруга?

      – Как в могиле.

      – Вам кажется, что вы скоро умрете?

      И тут меня начал душить хохот. Звонкий гомерический хохот, который доктор Стивенс, вероятно, хотел принять за предсмертные конвульсии.

      – Нет, док, этого вы не дождетесь!

      Если честно, я совершенно не понимаю, почему ему так не нравится мое чувство юмора. Он совершенно молча измерил мне артериальное давление, температуру тела, прощупал пульс, посветил фонариком в глаза и задумчиво сел на подоконник, чего ранее с ним не случалось.

      – Клавдия, давайте будем откровенны. То, что вам начали сниться очень долгие сны, не совсем нормально. Признаться честно, я не ожидал такого поворота событий, но теперь я как врач не могу оставить данный факт без внимания. В вашем сознании начинаются изменения, которые могут быть необратимыми…

      Мне показалось, что в моей голове взорвалась граната. «Начинаются изменения, которые могут быть необратимыми…» Дальше я не слушала. Я схожу с ума, я по-настоящему схожу с ума. Он все говорил и говорил, а я сидела, пытаясь сдержать слезы ненависти ко всему этому миру. Я не могу, я не должна сойти с ума. Мне так много еще надо сделать. У меня было столько планов. Это просто неправильно, это не честно, в конце концов. Почему я? Почему не Алекс, не Марж, не черт знает кто еще. Почему я? За что?

      Альберт