Уно. Галина Полынская

ку, на ней остались разводы. Эти плотные, прочные пленки снимали с огромных округлых листьев водяных растений, в изобилии росших у озер и водопадов. Из них же делали и зеркала, срезая плёнку вместе с листом. Протерев окно насухо, Уно посмотрел на медленно плывущие угрюмые тучи. Никаких праздников в такую погоду не хотелось, да и кому там будет весело, кроме самих львов? Очередная никчемная идея скучающего Высокого Дома.

      Замерзнув на холодном полу, Уно забрался обратно в кровать и закутался в теплый плед. Спать не хотелось, бодрствовать было невыносимо скучно, он никак не мог придумать, чем себя занять. Уже привычно Уно поискал взглядом потеки сырости на стенах, потолке. Дом Уно, как и остальные жилища поселения, был сделан из легкого ноздреватого камня, в котором попадалось множество причудливых ракушек. В стенах своего дома Уно знал, пожалуй, все ракушки наперечет, особо большие и красивые даже выкрасил разными цветами.

      Вдруг скрипнула входная дверь, раздалось покашливание, и Уно понял, что в гости заглянул бобер Тори.

      – Ноги вытирай, Тори, – проговорил Уно из-под пледа. – И не размахивай мокрым зонтом, прошу тебя! Умру скоро от этой сырости.

      – Не беспокойся, не размахиваю, – снова кашлянул Тори. – А ты где? Я тебя не вижу.

      – Здесь я. – Всклокоченный, хмурый, Уно приподнялся и сел. – Как дела, Тори?

      – Какие могут быть дела? – Бобер аккуратно закрыл свой зонт и поставил в уголок у порога. – Дождь не дает жить. Я снова простудился, слышишь, какой кашель? А от травяных отваров моей Миры у меня постоянная изжога, расстройство желудка и…

      – Тори, избавь меня, пожалуйста, от подробностей. Лучше скажи, что слышно про сегодняшний праздник?

      – Странная идея, правда? – Тори устроился поудобнее на низенькой скамеечке. – Ума не приложу, зачем львам это понадобилось? Кому захочется веселиться в такую мокрость? Все лежат в кроватях с грелками, половина болеет простудой, другая половина притворяется.

      – А приглашения уже рассылали?

      – Не будет никаких приглашений, все должны сами прийти.

      – Вот как… – Уно поплотнее закутался в плед. – Замечательно, значит можно пропустить это событие.

      – Это ты зря, как раз тебе там надо быть непременно. Не надо портить отношения. И кто знает, может, не такая и скверная идея немного развлечь своих подданных в затянувшийся дождь. Кстати, знаешь, что ещё они придумали?

      – Что?

      – Решили деревьям давать знаки отличия, что-то вроде «Заслуженный Дуб Леса». Только никак не могут придумать, чем именно должно отличиться дерево, чтобы этот знак получить. А ещё хотят разбить какой-то грандиозный цветник, чтобы раза в три больше, чем в соседнем королевстве, и Вечный Грот перекрасить.

      – Снаружи?

      – К счастью, только изнутри, но зато в красный цвет. Львица говорит, что этот цвет самый модный в этом сезоне.

      – Ну и пускай красят, жалко что ли?

      – Конечно, не жалко, если бы краску и саму работу они бы сделали сами, но этим же придется заниматься нам, их благодарным подданным. Ты во что нарядишься на праздник?

      – Не знаю. А праздновать будем под открытым небом или в помещении?

      – Если у наших дорогих правителей еще не отсырели головы, то соберемся в Вечном Гроте.

      – В Грот все не поместятся.

      – Кто не поместится, будет развлекаться под дождем, так что лучше прийти пораньше и занять места, хотя тебя и так пропустят. Да, кстати, Уно, извини за вопрос, но так ничего и не выяснилось?

      – Насчет чего? – Уно выбрался из кровати и принялся неторопливо застилать ее пледом.

      – Кто же ты все-таки такой?

      – Пока ничего не известно. – Серебряная кожа Уно стала приобретать синеватый оттенок, что означало грусть.

      – Ну вот, я тебя расстроил! – огорчился Тори.

      – Да ничего страшного, рано или поздно это должно выясниться. Не так уж меня и волнует собственное происхождение, чтобы потерять покой и сон.

      Но Тори знал, что это не совсем так.

      – Кеола сегодня не заходила? – Бобер решил перевести разговор на другую тему.

      – Нет, но должна придти с минуты на минуту. – Синеватый цвет исчез, кожа Уно снова стала серебряной.

      – Хоть и есть у меня небольшое предубеждение против пантер, но Кеола, должен тебе сказать, великолепна. Какая грация, какая пластика! У вас серьезно? Скажи честно? Я никому не растреплю, уверяю.

      – Во-первых, Тори, ты не то что растреплешь, ты раструбишь, как слон Мираб, а во-вторых, я не обсуждаю своих друзей даже со своими друзьями.

      – Зануда ты, Уно.

      – Я просто не люблю сплетен.

      – Все любят, и все сплетничают, – возразил Тори, – на том мир и держится.

      – Значит, скоро рухнет. Обо мне все сплетничают с самого рождения, так что мне хорошо известно, как это противно.

      Тори пожал плечами и промолчал. Они хоть и частенько спорили, но все равно оставались лучшими друзьями.

      – Пожалуй,