Быть Человеком. Николай Дегтярёв

ему ночном прыжке со шлюпочной палубы: «Значит, не показалось». Степан не на шутку испугался.

      – Паспорт с собой?

      – Да.

      – Пойдём, я тебе покажу каюту старпома.

      Пока шли, «преступник» лихорадочно пытался вспомнить все детали произошедшего и продумывал, что говорить: «Если расскажу, что видел прыжок за борт, обвинят в неоказании помощи. Обвинить может только суд – значит, меня снимут с борта, а теплоход уйдёт…»

      Степан постучал в дверь с надписью «Старший помощник капитана» и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь:

      – Здравствуйте! Вызывали?

      – А ты кто?

      – Пассажир, еду на сенокос.

      – Паспорт.

      – Всегда пожалуйста, – несколько переиграв роль простачка, проговорил Степан. Старпом, осмотрев паспорт, передал его капитану милиции, сидящему в углу каюты.

      – Что можешь сказать о гражданине Васине?

      – Я не знаю такого, но знал Балтику – так называл себя один хорошо поддатый товарищ из Солнечного.

      – Откуда ты это знаешь?

      – По какой камере? По каюте, я оговорился.

      – Ты сам-то не сидел?

      – Да нет, не успел ещё.

      – Успеешь. Ну, так что имеете сообщить следователю? – перешёл на «вы» человек в штатском.

      – Единственное, что я о нём знаю, это то, что он вчера нажрался как свинья и неоднократно пытался прыгнуть за борт, а его земляки, из Молодечного, останавливали.

      – Не вводите в заблуждение следствие. Что за Молодечное?

      – Ну, это наши из Солнечного, вербованные из Белоруссии, – город Молодечное.

      – Вы подтверждаете, что он действительно пытался прыгнуть за борт?

      – Любой подтвердит, поэтому его и прозвали Балтика, что он постоянно хвастался, что недавно отслужил на Балтийском море.

      – Распишись, здесь и здесь, можешь быть свободным, – отдавая паспорт проговорил следователь, вставая из-за стола.

      – До свиданья.

      – До скорого, – пошутил на прощанье милиционер, сидящий в углу, до этого сохранявший молчание.

      Выйдя за дверь, Степан облегчённо вздохнул. Но на душе сохранился очень неприятный осадок, вызванный не столько от дачи показаний, сколько от внутренних угрызений совести: «Будь я решительней, человек бы не погиб. А с чего это я взял, что он утонул? Парень флотский, где-нибудь в тайге шарахается».

      Теплоход простоял почти до обеда, пока не набрали необходимое количество свидетелей. На берег никого из пассажиров не выпускали. На борту запретили продавать алкоголь. Когда все пассажиры утихомирились, теплоход продолжил свой маршрут вверх по Амуру. Куда-то делось романтическое настроение, песни больше никто не пел. По судовому радио «крутили» более спокойные песни советских композиторов.

      В селе Ленинском выгрузилась первая партия заготовителей сена. Теплоход уныло простоял часа три и не спеша продолжил свой путь. В Амурзете – конечном пункте маршрута – пришвартовались вечером. Капитан пошёл навстречу встречающей стороне: «Не тревожьте