Это моя правда. Вера Колочкова

вперед движется. Вот в Израиле, например, хорошую методику по вашему случаю выработали… У них аппаратная терапия очень хорошая, у нас такой нет.

      – Значит, вы советуете мне ехать в Израиль?

      – А почему нет? Если средства позволяют… Я со своей стороны могу к ним в клинику позвонить, договориться насчет вас…

      – Хорошо. Я подумаю. Спасибо. А сейчас… Можно я домой пойду? Что-то мне как-то… Не по себе… Мне как-то привыкнуть надо, принять…

      – Да. Сейчас можете идти. А через неделю мы вас еще раз обследуем, договорились? Подумаем, посмотрим, выберем курс лечения…

      – Курс лечения? Но ведь вы только что сказали: ничего нельзя сделать!

      – Я говорил, что случай неоперабельный… Но, кроме операции, есть другие методы лечения…

      – Которые мне не помогут, да?

      – Ну… Я бы не стал утверждать столь категорично… Всякие бывают случаи…

      – Спасибо, я поняла. Я пойду… Мне на воздух очень хочется, извините…

      Не пошла она больше в ту больницу. Ни через неделю, ни через месяц. И не сказала никому ничего… И Диме тоже. Хоть он и приставал к ней с каждодневными расспросами:

      – Да что с тобой происходит, Тань? На диете сидишь, что ли? Не ешь почти ничего, похудела… Не надо тебе никакой диеты, слышишь? Ты и без того худая и звонкая, и даже наоборот, тебе пара лишних килограммов не помешает! Слышишь, что я говорю, Тань?

      – Слышу, Дим… Слышу…

      – А почему тогда отворачиваешься? Даже плакать вон собралась… Ну что я тебе обидного сказал, что? Ну да, худоба тебе не идет… Разве это неправда?

      Да ты хоть в зеркало на себя глянь, на кого стала похожа, ужас! А лицо? Круги такие под глазами образовались, и взгляд такой, что меня иногда оторопь берет! Что с тобой, Тань?

      – Да ничего, все со мной в порядке, отстань…

      – Ну да, отстань… А что с твоим голосом, ты сама себя слышишь? Ты же хрипеть стала, как пьяный боцман… То хрипишь, то сипишь… Горло болит, что ли?

      – Да. Горло болит.

      – Ну так сходи к врачу…

      Она поежилась, вздохнула, помаялась… И решилась. Проговорила тихо и очень тоскливо:

      – Была я уже у врача, Дим… Рак у меня, понимаешь? Неоперабельный рак гортани…

      – Как это – рак? Ты что? Откуда?

      – Да если б знать, откуда он берется, Дим…

      – Так… Погоди, Тань, погоди… Я что-то никак не врубаюсь. Надо ведь делать что-то срочно, а, Тань? Что можно сделать, ты у них узнавала?

      – Врач говорит, в Израиль надо ехать. Они там якобы хорошо с этой проблемой работают…

      – Ну так поезжай, чего ждешь-то?

      – Дорого, Дим…

      – Еще чего! И не думай даже об этом! Найду я денег, что ты! Если надо, из бизнеса вытащу или у отца попрошу! Давай завтра же иди к врачу, узнавай все, что надо! Куда лететь, к кому… На какой счет деньги перечислять…

      Господи, как же она тогда ему была благодарна за такую реакцию! Так смотрела на него в этот момент, как на спасителя-избавителя…