Цвет моей магии. Олеся Феоктистова

выбралась из укрытия. Брин работал помощником мельника недалеко от города, и я решила прогуляться до мельницы. Если даже не увижу любимого, так пусть хоть прогулка пешком успокоит мое смятенное сердце.

      Арла стояла у ворот – неподвижная, прямая, как дерево, крепко сжимая кулаки. Злится. Я осторожно обошла ее со спины, но сестра, кажется, не заметила моего маневра. Я посмотрела на ее лицо и похолодела – нет, красные пятна уже сошли, но теперь кожа Арлы приобрела нездорово-белый цвет. Губа прикушена, вот-вот пойдет кровь. И она дрожала! Я стояла, не в силах произнести ни слова, казалось, целую вечность, хотя не прошло и секунды. И услышала смех. Звонкий девичий смех, а затем – басовитый мужской хохот. Парочка шла вдоль улицы, отдаляясь от нас, но именно их Арла провожала ненавидящим взглядом.

      Дин! Я узнала парня, в которого была влюблена моя сестра, с которым она уже сходила на свидание. И этот Дин, мечта Арлы, шел сейчас в обнимку с другой девушкой, целовал ее в щеку и гладил волосы – зная, что Арла наблюдает за ними.

      – Вот же гад! – невольно вырвалось у меня.

      Сестра, едва заметив мое присутствие, дернулась, как от удара. И, медленно развернувшись, ушла в дом. Не сказав ни слова. Не бросив на меня даже взгляда.

      ***

      Радуга. Волшебство, явленное нам в небе. Семь чистых цветов, судя по поверьям – неиссякаемый магический источник, недоступный для простых смертных. Дотянись до радуги – и получишь силу, способную менять мир и побеждать смерть. Судя по тому, что мага такого уровня наша история еще не знала, радужный полукруг оставался недосягаемым и манящим.

      Я сидела на крыльце, отсыревшем от летнего дождя, и держала в руках два крохотных флакончика с лиловым и белым порошками. Обмакнула палец в первый, едва тронула другой, подула – и с ладони моей слетела бабочка – нежно-лиловая, невесомая. Она осторожно взмахнула хрупкими крылами, поддавшись легкому порыву ветра, и тут же исчезла, растворившись в дождевых каплях. Я еще одну. И вторую. И третью. Одну за другой я выпускала с ладони лиловых бабочек, чтобы через минуту они сгинули в дожде.

      После визита господина Таррота мои дни стали расписаны поминутно. Мама четко следила, сколько времени я уделяю работе по дому, а сколько – подготовке к экзаменам. Наставница Дэдда занималась со мной после обеда по нескольку часов, а потом я снова попадала под надзор своей матушки и не смела оторвать голову от книг. Иногда я хитрила и, как сейчас, например, бесцельно забавлялась, творя порошками маленькое колдовство. Мать, к счастью, воспринимала эти забавы как учебную практику и не мешала. Лишь с наступлением сумерек у меня появлялось немного времени, чтобы увидеться с Брином. Эту привилегию я выбивала мольбами и слезами, клятвенно заверяя, что вечерние свидания никак не помешают мне тщательно готовиться к поступлению в учебный корпус.

      Я никому не говорила, что думаю на самом деле. Чего хочу. О чем мечтаю. Мое будущее было предопределено в тот самый день, когда я, еще совсем малышка, попала в руки к наставнице Дэдде, и она увидела во мне такой потенциал, какого давно уже не находили в юных магах и магичках.