Апокалипсис в шляпе, заместо кролика. Ковчег. Игорь Сотников

только в общих чертах остался неизменным. А вот цифры, прописанные в таблице, которые собой регистрировали текущие параметры этой модели девушки, зажили своей жизнью, начав меняться по мере начала движения Анюта. Где само движение Анюты, с разных точек передавалось на экраны других мониторов компьютеров.

      И как можно было понять, исходя из наблюдения за картинками на мониторах компьютеров, то программист на этот раз не ограничился одной проекционной картинкой виртуального мира, где Анюта, следуя по лабиринту замысла, прорисованного воображением программиста, должна была, идя по идее (это такая логистическая дорога) к своей цели, преодолевать встреченные на её пути препятствия (одно из препятствий в виде орков, было уже раз упомянуто). И теперь, наряду с виртуальной картинкой, посредством микрокамер, установленных на наблюдаемой программистом модели девушки (а вот здесь пока нет полной уверенности в том, что программист за образец для своей программируемой модели выбрал именно Анюту, и для этого была масса причин, технического и психологического плана), на другие экраны шла картинка в режиме прямой трансляции.

      И теперь программист мог вести наблюдение за своим объектом интереса, не только в окно, а у него, благодаря всем этим техническим приспособлениям, – камеры на объекте наблюдения были установлены с нескольких углов обзора (а теперь задайтесь вопросом, как это удалось провернуть программисту и тогда вопрос о выборе объекта для его наблюдения сведётся к своему минимуму), – поле для обзора кратно увеличилось. И он теперь мог вести своё наблюдение не только со стороны, но и от первого лица. Ну а для обзорного наблюдения, со стороны центрального пункта наблюдения, оставалось окно, к которому программист, оставив на минутку своё рабочее место, и бросился, чтобы зафиксировать для себя сегодняшнюю расстановку сил на этом полигоне испытаний его новой экспериментальной модели «Анюты».

      – Ну-ну, – остановившись у окна, программист заглянул в него сквозь жалюзи и явно специально, вот с таким эпическим иронизмом обратился к тем, кто находился там, за окном, – теперь посмотрим, заметят они в ней изменения или нет.

      Но там, за окном, а если ещё точнее, в этом наполненном служащими и клерками офисном помещении, уж такая, вся в бесконечных и скорых делах течёт деловая жизнь, что для того, чтобы что-то этими людьми заметить хотя бы в себе, то тут должно произойти нечто экстранеординарное, или хотя бы наступить перерыв на обед. Когда будет повод и возможность для своей остановки в этой бесконечной спешке за успехом, и тогда быть может, тот же Сократ Сигизмундович, кто собой отражает офисную реальность и является плотью от плоти офисного работника, вначале заметит в себе внутреннее неустройство по причине недостатка питательного элемента (обед как никак), а затем уже заметит своему соседу по столу, Аристотелю Дмитриевичу, такому же представителю офисного истеблишмента, что тот сегодня как-то неважно выглядит.

      И хотя