От желания уйти до желания остаться. Эмма Нуэр

не пришлось.

      – Это – не муляж. – сверкнул глазами он, поймав косметическое средство и понюхав его приятный аромат.

      – Можешь не снимать свою пулю, пусть остается на тебе. Она не помешает.

      Совершенство. Абсолютное совершенство. Анна разглядывала свой объект жадно, без доли стыда. В голове уже было множество идей, смешений оттенков и экспериментов с ракурсами.

      – Впереди часы работы. – сказала она, словно в бреду, сама того не заметив. – Можем зайти Rosano, когда закончим. Выпьем кофе.

      Уго активно растирал серые мускулистые плечи и мялся с ответом.

      – Вынужден отказаться. – отрезал он, и Анну пробил в голову разряд молнии. – Отказаться от кофе: я бы съел чего-то посущественнее, например, стейк. Люблю, где побольше крови.

      Чудно!

      – Недалеко есть ресторан, я в нем ужинал пару раз. – продолжил партнер. – Там подают потрясающий тибон, хотя мне больше нравится морская кухня.

      – Отлично! Я бы тоже не отказалась от горячего ужина, но… Если только недолго… В 11 меня заберет домой Лио.

      – Разумеется. Ну вот, теперь я сверкаю, как елочный шар. Где стать? Вот здесь?

      – Да, отлично. – подошла она к нему. – Руку сюда, грудь вперед, плечо немного на меня. Не так сильно. Хорошо… Лицо разверни, пожалуйста, немного на свет. Превосходно! Все – не двигайся!

      – Если тебя интересует, удобно ли мне? Ответ – нет.

      – Потерпи, ты привыкнешь. Наверное…

      Анна со всех ног бросилась к своему рабочему месту, схватила кисть, посмотрела на пустой холст, затем на Уго, снова на холст, на Уго.

      Кисть выпала из ее рук.

      – Стоп… стоп… Не то…

      Мужчина дернулся на месте и, оторопев, встретил азартный взгляд художницы, которая, словно завороженная приближалась к нему. Она плотоядно осмотрела его с головы до пят и без смущения уставилась на влажные бедра Уго.

      – Их тоже нужно снять.

      Глава 5

      Провал. Разрушительный… Унизительный провал.

      От воспоминаний закружилась голова, и все, что Анна хотела в этот момент – сгинуть, просочившись сквозь земную кору, подальше от этого зазора.

      – Это – нечто запредельное, верно? – спросил Уго. – То, что с нами происходило.

      Девушка таяла от стыда, расплываясь воском по белоснежным простыням ее бесславия. Некогда сухие от жажды губы налились кровью, но она не хотела показать слёз. Ни за что.

      – Было жарко… Узнай бы хоть одна ищейка из желтой газетенки о том, что видели стены твоей мастерской – скандала было бы не избежать. Но я предпринял все меры, чтобы уберечь тебя от этой участи.

      Анна балансировала на ослабших руках, чтобы не перекатиться на бок, и багровела еще больше не то от злости, не то от унижения.

      – Я была верна своему жениху! Я любила и люблю только Аурелио. Тот поцелуй в кафе был случайностью, и вообще… Поубавь свое самомнение, эта страсть – плод не твоего мужского начала, а того, кто изображен на моих полотнах, и у вас с ним мало общего, поверь мне.

      – Не сомневаюсь. – понимающе покачал он головой. – И