Священная ложь. Стефани Оукс

затем, чтобы посмотреть, как отреагируют на мои слова.

      У Трейси перехватывает дыхание, Энджел поднимает глаза от тарелки и заламывает бровь, а Рашида запрокидывает голову и заливается громким смехом, который эхом разлетается по столовой.

      – Что, правда? Если б со мной такое случилось, я бы всем рассказывала. Неужели прямо топором? Да уж, это куда интереснее, чем попасть под комбайн…

      Я улыбаюсь – потому что когда она так говорит, удержаться от улыбки просто невозможно.

      – Мы с Рашидой организовали группу поддержки, – сообщает Трейси. – Приходи к нам на занятия. Мы говорим обо всем, что нас тревожит.

      – Думаешь, Минноу будет приятно обсуждать с вами тот факт, что отец отрубил ей руки? – спрашивает Энджел. – Не смеши меня.

      – Когда-нибудь, Энджел, – вскипает Трейси, – когда-нибудь и тебя ждет наказание за все твои грехи. И тогда ты пожалеешь!

      – Может, и пожалею. – Энджел отодвигает тарелку. – Думаете, я начну молиться? Раскаюсь, как домашняя пай-девочка? – Она складывает руки ладонями вместе. – Растекусь соплями, как перед судьей: мол, простите меня, теперь я буду паинькой? Да ни хрена! Не нужно мне прощение какого-то древнего извращенца, который присовывает девственницам, пока все отвернулись.

      Больше никто не произносит ни слова.

* * *

      – Почему ты не веришь в Бога? – спрашиваю я у Энджел после отбоя.

      Мы лежим на койках; Энджел, судя по полоске желтого цвета у стены, опять читает.

      Она долго молчит. Наконец произносит:

      – Потому что мне это не надо.

      – В смысле? – спрашиваю я.

      – Кому-то нужно лекарство от рака. Мне – нет, поэтому я его не принимаю.

      Не дождавшись от меня ответа, она вздыхает:

      – Я знаю, почему люди верят в Бога. Может, и я бы раньше верила. Люди хотят лучше понимать мир. Найти объяснение, почему все происходит именно так. Когда-то Господь в этом деле здорово помогал. Но он нам больше не нужен.

      Я знаю, что она говорит о своих любимых книгах, которые описывают, из чего сделана земля, почему горит солнце и что происходит при ударе молнии. Однако я эти книги прочитать не могу. Пророк не позволял девочкам читать, и поэтому – даже больше чем из-за рук – я чувствую себя ущербной.

      – Ты ведь не веришь во всю эту хрень? – спрашивает Энджел. – В Бога и прочее?

      Я поджимаю губы. Тишина тянется по темным коридорам тюрьмы.

      Когда Пророк рассказывал нам о Господе, мы жили в трейлерах. Были еще не святыми, а обычными шоферами и строителями с детьми и женами в старых платьях. Все мы сидели на стульях в доме с железными стенами, Пророк вещал, а я играла на ковре с алфавитными кубиками. Помню, как держала их в по-детски пухлых пальцах.

      Пророк стоял посреди нашей гостиной.

      – То, что вы сейчас услышите, может показаться вам странным и удивительным. И весьма непривычным. – Он набрал полную грудь воздуха. – Это история о Господе.

      Господа на самом деле звали Чарли. Он родился в Йорке, в Пенсильвании, в тысяча семьсот семьдесят шестом году, летом, когда погода была жарче, чем внутри