Камень. Сергей Николаевич Кукличев

ничего не плавает. Размотал трос, зачерпнул воды. На вороте осталось 5 витков, значит, метра 2 еще. Вроде, хорошо, но у всех моих знакомых воду насос качает, а ворот как-то непривычно. Но видел, есть такой девайс. Скрипит.

      Вода чистая, пахнет хорошо. Всякие Иксперты из телевизора настоятельно запрещают пить воду без анализа. Тётя Тася телевизор не смотрит и воду пьёт. Наверно и я тоже буду, в деревню за водой не наездишься.

      Да и о бензине нужно думать. Ближайшая заправка в Суоярви, это километров сто, наверное. Если в Питер ехать, то в Питкяранте, туда все полтораста будет. Так что канистру называем теперь НЗ и бензин экономим.

      А пока сходим с Тасей на холм, пошарим в траве, может еще чего найдётся.

      На этот раз по проложенной вчера тропе тётя Тася усвистала далеко вперед. Когда добрался и я, довольная псина уже устроилась на камне. Ну и я присел передохнуть. Вокруг, как писал Наше Всё, «покой и воля». Так бы и жил здесь…. Но летом… в хорошую погоду… с электричеством… бензином… продуктами. Да, и чтобы готовили, и прибирались, и траву косили… И хорошо бы туалет в доме, и водопровод тоже.

      Оставил Тасю на камне и пошел шарить палкой в траве. Через пару минут опять хлопок, уже сильнее вчерашнего. Таис вроде и тявкнула, но не рычит, сидит на камне, только не расслаблено, на попе, а на лапах. А перед ней бутылка «Абсолюта», аккурат как на складе пустой тары в доме.

      Причем, бутылка чуть початая, пробка лежит рядом.

      Это что же за хрень такая мистическая происходит?

      В институте научный коммунизм учил, чертей зеленых и белочек никогда не видел. Иногда хочу верить в мудрость Президента, но лично не видел. Как и заботу банка о клиенте.

      Подошел вплотную, присел. Не трогая бутылку, потянулся носом к горлышку, – а вдруг, вода там, или керосин, короче, решил понюхать. Рукой о камень оперся, а в нем гудит что-то непонятное, похоже на голос, но не разобрать ничего. Вроде и говорит, но непонятно, явно не по-русски и не по английски. Руку от камня отнял – нет голоса, дотронулся – снова есть. А Тася на нем сидит, как будто так и должно.

      Испанских, французских слов не узнаю. Немецких, вроде тоже, хотя что-то похожее. Но не знаю. А голос помолчал немного и внятно так:

      – Дарую! – и снова что-то непонятное бормочет. То есть, можно понять, что он мне эту бутылку подарил?

      – Ты кто? – спрашиваю, а голос не слышит, бормочет своё, но потом запнулся и снова:

      – Дарую! – с той же интонацией.

      Ну, раз дарует, взял я бутылку рукой, понюхал. Еле уловимый запах спирта, как и должен «Абсолют» пахнуть. Пробовать не стал, хотя пол комнаты пустых бутылок подсказывают, что продукт съедобен.

      – Спасибо! – говорю, крышку закрутил, и поставил бутылку на землю. Хоть передо мной и хрень невообразимая, но явно не ЦРУ, те хоть пару слов на русском или при нештатной ситуации на английском вспомнили бы. Так что майор Пронин из-под лопуха не вылезет и водку не отберет.

      Тася с камня слезла и, вздохнув, улеглась в траву.

      Положил ладонь на камень, садится на него уже как бы и неудобно, присел рядом на корточки.