Непостижима и щедра. Александр Ефимович Каминский

львицы и заставив её упасть навзничь, но лишь на миг. Через мгновение львица вновь вскочила, тяжело дыша, на четыре лапы, показав людям, как и прежде, готовность сражаться. Её звериный оскал окрасился в багровый цвет, дополняемый вырывающимся хрипом из простреленного лёгкого. Ещё выстрел, ещё! Но взрослая львица, чувствуя приближение собственной смерти, уже не обращала внимания на людей, направивших дула своих винтовок в её сторону, лишь напоследок бросив в сторону дочери угасающий взгляд, в котором, кроме невыносимой боли, та могла прочитать немой призыв: «Спасайся!» Юная охотница же, замерев на месте, смотрела на свою рухнувшую на землю и истекающую кровью мать, пытаясь полностью скопировать её оскал и грозный рык. Она, почти окружённая с трёх сторон, непременно стала бы вторым трофеем веселящихся поблизости браконьеров, не сделай один из нападавших опрометчивый поступок: в возникшей паузе он, не дожидаясь перезарядки своего арсенала другими, произвёл одиночный выстрел.

      – Р-ра-а-а! – завизжала от обжёгшей её левую лопатку нестерпимой боли юная львица, бессознательно немедленно бросившись в сторону стрелявшего, словно намереваясь его атаковать. Через пару секунд она оказалась между двух джипов с перепуганными браконьерами внутри и… тем самым получила шанс на спасение. Несмотря на жгучую боль, рана не была глубокой и позволила ей что есть силы броситься бежать в ту сторону, откуда недавно прибыли эти странные существа, с непонятным ей наслаждением несущие смерть обитателям саванны. Тем временем браконьеры, осознавшие свою ошибку, провожали убегающую от них львицу улюлюканьем и очередными залпами из винтовок, при этом не торопясь развернуть джипы в обратную сторону, чем позволили молодой охотнице постепенно удалиться на спасительное расстояние от места гибели её матери.

* * *

      Она всё бежала и бежала по ночной саванне, давно уже не преследуемая людьми, пока, наконец, не остановилась в надежде уловить знакомые запахи соплеменников из прайда или услышать рык его главы. Но почему вместо радости спасения вся её звериная сущность содрогнулась? Почему в её сердце вновь проник страх от этого ещё тихого шелеста травы вдалеке и сладковато-омерзительной вони падали? Гиены!

      Львица, всё ещё надеясь остаться незамеченной, попыталась обойти опасность стороной, однако крики гиен, почуявших раненного зверя, быстро наполнили округу. Большим полукругом стая гнала её к изгибу реки, потерявшей в зимний период часть своих вод. Молодая львица отчётливо слышала голодный крик вожака стаи – сильной беременной самки, желающей дать больше жизни своему ещё нерождённому потомству.

      Погоня продолжалась почти десять минут, когда львица прекратила бег, но не от потери сил и не от невыносимой боли: остановиться её заставил крутой обрыв, внизу которого она без труда увидала поджидающую её новую смертельную опасность. Крокодилы!

      Минутного промедления в виде метаний влево-вправо вдоль обрыва в надежде найти брод оказалось достаточно,