Охота на Джека-потрошителя. Охота на князя Дракулу. Керри Манискалко

паузу и еще раз проверил свои карманы. Я не имела ни малейшего представления, что он ищет, но его возбуждение росло. Он рывком вынул руки.

      – Напрашивается вопрос: чье это было кольцо? Учитывая его несколько старомодный вид, нетрудно догадаться, что оно принадлежало женщине, по возрасту годящейся вам в матери, – произнес он. – Поскольку вы бродите по городу поздно ночью и проводите много времени в лаборатории, несложно прийти к выводу, что ваша мать умерла, а ваш отец не знает о вашем местонахождении.

      Томас прикусил губу; казалось, он не знал, что сказать дальше. Теперь я поняла, как работает его мозг. Холодная отстраненность служила ему переключателем, он включал ее, когда обдумывал какую-то проблему. Я приготовилась к чему-то неприятному и махнула ему рукой:

      – Продолжайте. Выкладывайте все.

      Он пристально посмотрел мне в лицо, стараясь определить степень моей искренности.

      – Какой отец не знает, где находится его дочь? Такой, у которого не самые лучшие отношения с вышеупомянутой дочерью, потому что он, вероятно, слишком поглощен своим горем или пагубным пристрастием, и его это не волнует.

      Томас подался вперед, в его глазах зажглась заинтересованность, а может быть, даже уважение.

      – Как могла такая юная женщина, как вы, увлечься этими мрачными событиями? Только став свидетельницей научного акта отчаяния, имеющего целью спасти жизнь. Где вы могли соприкоснуться с этим, вот что мне интересно?

      Он нарочито обвел взглядом комнату, чтобы я лучше его поняла.

      – Понимаете? Все ответы, которые я искал, были вполне очевидны. Я не знал до этого момента, что ваш дядя причастен к смерти… – его голос замер, он понял, что приближается к опасной теме. – В любом случае, вы просто должны знать, где искать ответы на ваши вопросы. Простая математическая формула, примененная к хомо сапиенс. И смотрите! Наука снова одерживает верх над природой. Не нужно никаких эмоций.

      – Только вы ошибаетесь, – прошептала я, потрясенная уровнем его точности. – Без людей и природы нет науки.

      – Я не совсем это имел в виду, Уодсворт. Я говорю о попытке разгадать загадку или раскрыть преступление. В этом эмоции не играют никакой роли. Они слишком беспорядочны и сложны, – он поставил локти на колени и смотрел прямо мне в глаза. – Но они полезны в других ситуациях, я полагаю. Например, я пока не придумал формулу для любви или романтики. Возможно, скоро я ее узнаю.

      Я ахнула.

      – Вы бы посмели высказывать такие непристойности, если бы здесь был мой дядя?

      – А, вот он, – сказал Томас, подбирая с полу журнал и игнорируя мой последний вопрос. Я подняла свой стул и стала снова читать записи дяди.

      По крайней мере я сделала вид, будто читаю. Я смотрела на Томаса до тех пор, пока у меня глаза не скосились к переносице, и пыталась найти какую-нибудь подсказку, чтобы узнать что-то о нем или о его семье. Единственный вывод, который я смогла сделать, заключался в том, что он смел и не испытывает никакого смущения, а его замечания граничат с непристойностью.

      Не