Стена Неведения. Геннадий Владимирович Тарасов

все приготовили, потому что ждали нашествия, – а, скорей, все сразу – в общем, ушли они в гору, в рудник, со всем своим скарбом и домашними животными. Ушли, и вход за собой завалили, чтобы враги не проникли следом. Один верблюд заартачился, не захотел лезть под землю, поэтому его оставили. Верблюд далеко не ушел, потыкался по округе, помыкался, потом забрался на гору, да и окаменел там от тоски и печали.

      – Вот этот самый верблюд?

      – Этот самый, да.

      – А что же народ?

      – Народ из-под земли так и не вышел, во всяком случае, никто его здесь больше не видел. Однако с той стороны в горе до сих пор можно найти засыпанный вход в рудник. И по нему к подземному городу пройти можно, в принципе. Но не каждый может, вот в чем фокус. Не каждому проход открывается.

      – Почему же его не откопали? Серебро ведь. Могли бы вновь добывать.

      Тагази пожал плечами.

      – Кто его знает. А геологи тут лазили, сам встречал, но, видимо, ничего не нашли. Посчитали, что нецелесообразно. Может, слишком глубоко копать надо. А может, все изменилось. Все ведь меняется, и реки здесь, считай, больше нет, лишь ручей да болото, и лесом все поросло, и климат другой стал.

      – Красивая история. Только ты же ее не просто так рассказал?

      – Я вот подумал… А не может ли быть так, что тот враг мифический, который заставил народ в гору уйти, что это на самом деле тоже духи? Такие же, как нынешние. А скорей всего, те же самые.

      – То есть, ты хочешь сказать, что Брешь…

      – Периодически повторяется. Возвращается, время от времени. Когда мировая механика делает поворот и занимает определенное положение. Пазлы складываются, и портал, или как там это называется, открывается. А потом механика срабатывает дальше, как ключ в замке, не знаю, проворачивается, и проход закрывается. До следующего оборота.

      – А вот это вполне возможно. То есть, да, так и говорят, что Брешь переходит в стадию запирания. Уже, собственно, закрывается.

      – Почему же никак не запрется?

      – Да потому, что кому-то очень не хочется, чтобы это случилось. Может, кто-то нашел способ в эту механику, в шестеренки, палку вставить?

      – Ты кого-то конкретного имеешь в виду, а, взводный?

      – По крайней мере, духов. Ведь зачем-то они к нам лезут?

      – Это точно, зачем-то лезут. Меня тоже всегда интересовало, зачем? Кстати, знаешь как тот древний город назывался?

      – Как?

      – Тагазим.

      – Да иди ты!

      – Точно!

      – Значит, ты потомок тех? Которые рудокопы и серебряных дел мастера?

      – Возможно. На этот счет в семейных преданиях, да, имеются кое-какие намеки. Так что, мне самый резон и воевать здесь с врагом, и, если придется, голову на склоне горы сложить.

      – Ну, ты о дурном-то не думай!

      – Да нет, нормально. Все равно, по нашим преданиям все умершие, наши которые, попадают туда, в подземный город Тагазим. Раньше или позже. Настоящая и лучшая жизнь происходит, протекает там.

      Тагази был крупным мужчиной лет сорока пяти, возможно, и под пятьдесят.