Город негодяев C.O.V. ID1984. Никки Яккин

недопустимым. Их двигатели с турбонаддувом звучали, словно немецкие мессеры * времен Второй Мировой войны. На горизонте багровела огромная темно-лиловая шапка необъятной тучи, не предвещающая ничего хорошего на рассвете.

      Никто из людей, населявших Имбицилленд, не видел, как одна за другой отделялись от дронов ракеты. Спустя несколько секунд ракеты начали пробивать стены пятиэтажек. Сначала всколыхивалось здание и земля вокруг, потом дома и руины освещала яркая краткая вспышка, и только после нее начинали доноситься оглушительные раскаты взрывов, на которые накладывались скрежет, стук и грохот оседающих зданий. Грибы, переходящие в тучи пыли. Монах считал вспышки: тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять, сорок… Имбицилленд превращался в сплошное облако пыли, но внутри него продолжали сверкать вспышки, словно молнии в грозовых облаках. Там не было оповещателей о воздушной тревоге, и большинство жителей обваливались вместе со стенами своих жилищ сразу в небытие. Последнее падение. Ничего не понимающие люди не знали, что вчера расположились на местах своих безымянных могил. Сами не осознавая, они навсегда очистились от всех людских грехов. Заваливаемые огромными обломками, они почти не кричали, а умирали молча. Все это было настолько неожиданно и быстро, что они даже не успевали подумать и испугаться.

      Местами начали вспыхивать пожары, и те, кто еще оставался жив, в оцепенении и с ужасом наблюдали, как рушится карточный домик их надежд. Человека лет шестидесяти, взрывной волной выбросило из рухнувшего дома через окно. Он стоял, все еще живой, на разбитых коленях, весь обсыпанный пылью, будто мукой: серая кожа и пепельные волосы на голове придавали ему вид героя комедии, чихнувшего в муку. Но никто не смеялся. Разодранными в кровь ладонями он опирался на бедра, чуть наклонившись, молча стоял и ожидал своей участи. Казалось, он испытал облегчение за мгновение до того, как осколки ракеты, попавшей в соседний магазин, разорвали его тело на куски.

      Уже рассвело, но внутри Имбицилленда – там, где не вспыхивали взрывы – царила кромешная тьма и ужас. Жилые дома не были надежными убежищами: один за другим они разлетались в клочья, изрыгая острые кирпичные осколки, дождем оседающие рядом с домами, и разбрасывая по округе тяжелые куски бетона. Атака длилась всего пять минут, не больше, но на территории бывшего Имбицилленда не осталось ни одного целого здания. Только груды обломков, издалека напоминавших горы в тумане, и раздувающиеся пожары, в которых плавилось и сгорало все: стекло, металл, люди. Беспилотники ушли на север. Гул двигателей стихал вместе с удаляющимися силуэтами «Радуг».

      «Монастырь» словно вымер: ни единого движения, ни единого звука. Монах продолжал молча смотреть. Небо начало заволакивать дымом, но пыль не оседала. Монах пристально вгляделся в западный сектор в бинокль и увидел нечеткую линию в небе. Линия постепенно разрывалась и превращалась в точки: послышался звук возвращающейся эскадрильи. Монах удовлетворительно кивнул сам себе