Целомудрие миролюбия. Книга третья. Миротворец. Евгений Александрович Козлов

но поверьте мне, часто всё возвышенное и истинное называют фанатизмом. Вот я защищаю человеческие жизни, но при этом вы называете меня предателем. Это правда, что я не стану защищать ваше государство от иноплеменников с оружием в руках, ибо я не убийца, и не насильник, я христианин. Вместо сего беззакония я буду призывать народ не уподобляться тому, кто идет на нас войной, буду призывать людей на зло врагов отвечать добром, нужно любить врагов.

      – И тем самым вы обречете великий народ на вымирание. Как вам такая реалистичная картина? – пламенно сказала она, посверкивая линзами очков. – А готовы ли вы стать мучеником или вновь придумаете оправдание для своей трусости? Отвечайте. Преумножьте своим ответом свои жалкие инфантильные верования.

      – Извольте. – он приблизился к бывшей помощнице, пронизывая её душу своими серыми небесными очами, отчего та слегка оторопела. – Извольте знать о том, что я дословно ведаю свою судьбу, и каков крест мне уготован. Я нынче возвращаюсь туда, где меня казнят, страна, в которой я родился и вырос, уже превратилась в эшафот, где прольется моя кровь. Сие неизбежно настанет и будь я труслив, то отказался бы от всех своих слов, дабы жить как нормальный среднестатистический человек. Но я не от мира сего, посему мне чужды ваши смысловые ухищрения. Мне противно зло живущее в вас, разрушающее всё доброе и мирное, что когда-то сопутствовало вашей невинной молодости.

      Минуты назад Дарья хотела втолочь в землю сего вредоносного червя, грызущего ее привычное мироустройство. Но ныне, остолбенев, подобно жене Лота, ей представилась картина того будущего, о котором столь яро говорил недавно сей человек. С прозорливостью и будто пророчествуя видевший в грезах и наяву благодатные времена, когда на земле воцарится мир и порядок, и уже не будет войн, само понятие боли и насилия вовсе изгладится из памяти людской. О том она впервые подумала, словно впервые озаряясь неизъяснимым светом истины. Но то было краткое озарение неспособное изменить человека, если сам человек того не пожелает. Посему потупив очи долу, она вкрадчиво произнесла:

      – Я не разделяю ваши взгляды, не могу принять ваше мировоззрение. Но при этом уважаю вас за преданность идее. Еще не раз вас назовут предателем, но предателем той правды, которая является для вас единственно верной, вам не бывать. Вы будете ей верны до последнего своего вдоха, ваши глаза свидетельствуют о том врожденном благородстве.

      – Не только вы, но многие восстанут супротив меня, вся власть мира сего ополчится против меня за то, что я проповедую непротивление злу силой. Сей есть райское житие, о котором мы позабыли. Вражда пришла в наши жизни вместе с грехом, а грех после преступления заповеди Божьей, посему, если мы все исполним заповедь, мы не познаем греха, мы будем непогрешимы. Вот к чему я призываю. И у меня нет врагов среди людей, есть только те, кому я нужен, ибо они заблудились во тьме невежества, и есть те, кто и меня научит мирной братолюбивой жизни, они освещают мой путь. Вы столь молоды, и неужели